В пилотской кабине воцарилась полная идиллия, все трое молча наслаждались вкусом кофе, только Юхан не мог расслабиться, так как контролировал параметры полета. Не всем же балдеть. Кофе был неплох, Сандра попросила добавки. Не успела она допить второй стакан, как поступил доклад от Рюге.
— Первый буй слышит лодку, идет запись!
Шли минуты. Запись шумов лодки велась до тех пор, пока буй не потерял с ней акустический контакт, все это время лампа индикатора работы его аппаратуры светилась в импульсном режиме. Затем автоматика буя перемотала магнитный носитель на начало записи и выдала сигнал готовности к ее воспроизведению. Минут через тридцать начала вести запись аппаратура второго устройства. «Орион» к тому времени покинул пределы русского воздушного пространства и нарезал широкие круги в многоугольнике: мыс Хольменгранесс, мыс Варенесет, Кобхольм-фиорд, точка севернее сто миль на траверзе Кобхольм-Фиорда, точка севернее семьдесят миль на траверзе Местерсанд. Оставалось сделать совсем немного. Предстояло послать поочередно каждому бую по радио команду на воспроизведение записи разведанных шумов и обработать полученную информацию на компьютере…
Хотя цель-нарушитель давно покинула пределы нашего воздушного пространства, напряженность в зале боевого управления КП ПВО-шников не спадала. НШ соединения сидел хмурый. Теперь нужно было ждать результатов объективного контроля. Если не смогли помешать нарушителю, то нужно хотя бы предъявить соседям по ту сторону «линейки» вещественные доказательства их наглого поведения. Оперативный дежурный обзванивал локаторщиков, уточнял, как у кого получилось фотографирование факта нарушения на экранах РЛС. По первичным докладам выходило, что получилось у всех. Но по опыту оперативный знал, что на самом деле удачных кадров получится процентов сорок — шестьдесят. И вина в этом не операторов, сидящих за индикаторами радиолокационных станций, а хронического недофинансирования, как это теперь называлось, вооруженных сил. Супостаты давно объективный контроль на видео пишут, а наши специалисты вынуждены вести съемку допотопными фотоаппаратами, да еще и спусковые устройства к ним зачастую приходится делать кустарным способом. Пленка, опять же, дерьмо. Покупать приходится самую дешевую, о каком качестве съемки может идти речь? Специалисты КП тем временем прикрепили к планшету кальку и принялись переносить на нее маршрут нарушителя. Генерал задумчиво понаблюдал за их работой и устало потер переносицу. В последнее время он все чаще стал уставать. Сначала списывал все на тяготы и лишения, на особенности должности. Ни для кого, мало-мальски знакомого с армейской службой, не секрет, что в армии есть две «собачьи» должности — командир роты и начальник штаба. Именно эти две фигуры в войсках отвечают практически за все, начиная от своевременности помывки личного состава в бане и заканчивая планированием боевого применения, каждый в своем объеме, разумеется.
— Ну что? Скоро они ее проявят?
— Докладывают, что по меньшей мере три точки устойчиво вели весь маршрут. С двух доложили, что пленка хорошая.
— Слава Богу! Добро, остальных я ждать не буду, с шести утра на ногах. Принимайте доклады и первым же дилижансом все материалы контроля пусть волокут в штаб. Если нужно, пусть всю ночь работают, но, к утру все должно лежать у меня на столе. Начальника КП, начопера и местных локаторщиков предупреди, что у них завтра рабочий день с семи утра, а к обеду они должны все материалы обработать. Я, если что, у себя в кабинете. Домой ехать уже поздно. Счастливо.
Генерал направился к выходу из КП. Дневальный у входа вскочил и откозырял. НШ ответил на приветствие и направился к служебному «Уазику». Водитель был уже на месте, прогревал двигатель. С хмурого неба безудержно сыпался снег, луч фонаря, освещавшего крыльцо, чертил в летящем потоке снежинок светящийся белый конус. Начальник штаба потянулся к ручке дверцы машины. В этот момент сзади послышался гулкий топот солдатских сапог. Он обернулся на шум, запыхавшийся дневальный вскинул руку к головному убору и речитативом сообщил:
— Товарищ генерал-майор, вас оперативный обратно зовет.
— Что случилось, не знаешь? — хмуро спросил НШ.
— Цель, из-за которой «готовность» дали, снова возвращается…
«Орион» действительно возвращался. Он просто был вынужден это сделать, в противном случае вся блестяще проделанная до этого работа шла насмарку. Виной всему был циклон, на который они сделали ставку и, хотя непогода надежно приковала к земле русские истребители-перехватчики, она же пагубно сказалась и на качестве связи. Снежные заряды были настолько сильными и плотными, что радиосигнал сброшенных буев в районе у норвежского побережья, где был вынужден болтаться самолет, был едва слышен. Дик и Руан сидели с мокрыми спинами, у Рюге нервно подергивалась левая щека, а Сандра Алмас теперь была похожа на разъяренную фурию. Операторы уже в четвертый раз пытались принять запись со второго, ближнего к самолету буя, но сигнал приходил таким слабым, что компьютер станции разведки отказывался его обрабатывать.
— Еще две попытки, и аккумуляторов буя не хватит для того, чтобы работал передатчик. И так перемотка ленты длится дольше обычного, — доложил Амундсен, наблюдая за показателями приборов.
Сандра ударила кулаком по спинке кресла Доусона, от неожиданности тот испуганно вздрогнул.
— Вы же доложили, что все готово?
— Все и было готово, мэм, — возразил уорэнт-офицер.
— По ТТД буи должны проработать еще как минимум несколько часов, в чем же дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83