Главное то, что нам это на руку.
— На что?
— Русская поговорка. Как только туман дойдет досюда, нужно выбираться.
— Скажем остальным?
— Это еще зачем? — не понял ее Стас, — вдвоем у нас больше шансов.
Туман полз от устья Нуриса и колышущимся покрывалом окутывал ручей и покрытое снегом болото. Минут через сорок белесое облако накрыло край ельника. Поляк вошел в него и остановился. Все его тело тонуло в молочной белизне, над слоем тумана выглядывали только голова и плечи.
— Иди сюда, — шепнул он американке, — пора смываться.
— Как мы пойдем? — спросила девушка, — Ничего не видно.
Стас достал из кармана плоскую коробочку и открыл ее, это был самый обычный компас. Его циферблат тускло светился. Стас присел и с головой скрылся под колеблющимся верхним слоем тумана. Для того чтобы разглядеть показания компаса, поляку пришлось поднести его к самому носу. Стас засек по компасу нужное направление, взял девушку за руку и повел за собой. От темной стены подлеска отделилась еще одна тень и бегом бросилась за ними. Кошкину, пришлось идти, ориентируясь на звук.
Роман очнулся от холода, в шалаше, кроме него и Елкина, больше никого не было.
Туман сыграл со сторожевыми отряда Давыдова плохую шутку. Сверху, в тусклом свете луны, его пелена была абсолютно незаметна на фоне белого снега. Тревога поднялась к утру, только тогда, когда прямо из ниоткуда к подножью сопки выбрались двое и принялись кричать, что они сдаются. Оба были в покрытой коркой льда одежде, — промокли, перебираясь через ручей. Один еле стоял на ногах, а второй его практически волок на себе. Через несколько минут Елкина осматривал врач, а протянувший к костру руки Промыслов безостановочно рассказывал и рассказывал про американку, свободно говорящую по-русски, про загадочного поляка, про все, что им пришлось пережить за время скитаний… Давыдов был в ярости.
— Ушли, гады! Все-таки ушли!
— Не волнуйся, они пешком, а у нас лыжи, далеко они не уйдут, — поспешил успокоить майора егерь.
— Возьмите снегоход, — подал голос перевязываемый Елкин, — один в полной исправности, его только перевернуть нужно, а горючее на санках.
Пленников оставили под охраной Волкова. А все остальные отправились готовить к погоне снегоход. Минут через десять им удалось запустить двигатель. В нарты погрузили лыжи и запас горючего. В лагере оставили врача и выделенного ему в помощь Чернова. Егерь сел за руль; сзади него устроился Давыдов, а Федюшин разместился в санях.
— С Богом, — перекрестил участников погони врач, — вы там осторожнее, без нужды головы под пули не подставляйте.
— Не дождутся, — сообщил Федюшин, укрываясь пологом, сделанным из плащ-палатки. До него там уже устроился Джем, над бортом саней маячила голова собаки со стоящими торчком острыми ушами.
С точки зрения Давыдова, так путешествовать было одно удовольствие. Сиди себе и смотри по сторонам. Это тебе не на тяжеленных лыжах снежные просторы бороздить. «Поларис» несся вдоль берега ручья. Когда они выбрались на относительно ровный участок местности, Хютенен дал полный газ. По сторонам замелькали стволы чахлых елок, лучи фары разгоняли полумрак. В их свете четко виднелась цепочка следов, ведущих на северо-северо-запад, к границе.
Сжимая в руках карабин, Кошкин уверенно брел по следам поляка и американки. К этому времени в его голове уже созрел окончательный план. Из всего, случившегося раньше, он сделал правильные выводы. Ценность из себя представляла только девушка, это из-за нее они потратили столько усилий, пробираясь к границе, ее спутник был просто бесплатным приложением. Практичный Александр Николаевич Конев, судимый ранее за разбой и вооруженное нападение, давно усвоил, что в России крупные деньги крутятся именно возле иностранцев, и упускать свой шанс был не намерен. Ради чего столько мытарств? Он, можно сказать, рисковал жизнью, и что, все это псу под хвост? Когда удачу, считай, поймал за хвост? Конев решил, что, как только они выйдут к границе, он застрелит Стаса, тогда все вознаграждение за доставку американки по адресу достанется ему. Увлеченный преследованием, Кошкин и не заметил, как с ближайшей к нему сосны за его движением пристально наблюдает прижавшаяся к ветке гигантская рысь. Это был старый кот, когда-то повредивший в капкане заднюю лапу. Зверь лежал неподвижно, только кисточки на его ушах нервно дрожали, и дергался из стороны в сторону короткий хвост. Из-за травмы зверь давно не мог охотиться на зайцев и косуль. Не ел уже две недели и был голоден и зол на двуногих, из-за которых ему теперь приходилось так несладко. Только что внизу прошли двое, зверь не решился нападать. Теперь внизу был один, у него было оружие, но голод пересилил инстинкт самосохранения. Хищник пропустил человека под собой, а потом бесшумно прыгнул ему на спину. Сильный толчок свалил Кошкина в снег, он при падении нажал на спуск, и карабин выстрелил. Но хищник не выпустил жертву. Вцепившись в загривок, он принялся драть ей спину и бедра когтями. Санька закричал не столько от боли, сколько от ужаса, и хищник ответил ему жутким рычанием. Человек снова пытался использовать карабин, но хищник не дал ему перевернуться, чтобы выстрелить. В панике Кошкин забыл про висящий на поясе нож, он еще раз судорожно нажал на курок, но очередной заряд ушел в снег. Откуда-то издали послышался треск двигателя снегохода. Выстрел и крики привлекли внимание Стаса и Сандры. Они оглянулись. Метрах в пятидесяти от них большой зверь терзал распластанное под его тяжестью тело человека. Девушка выхватила пистолет и двинулась обратно.
— Только вперед!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83