Уж если кому и следовало обижаться, так это Давыдову. Собирать особо было нечего. Анатолий уложил на дно баркаса три пенала с ракетами, а четвертый установил вертикально. Капитана мучили приступы кашля, но он упрямо таскал в лодку все, что не хотел оставлять на берегу. Пленный, молча, но с интересом наблюдавший за этими манипуляциями, наконец не выдержал:
— Если ты из этой штуки стрельнешь, то мы потонем к чертям собачьим.
— Ничего, я плаваю хорошо, зато твои дружки не помешают мне принимать водные процедуры.
Поверх вещей Давыдов бережно уложил футляр с прибором и «дипломат» с вешдоками. Все оружие перетащил на корму. Пленный, комментировавший действия Анатолия, вдруг замолчал. Давыдов заправил бак двигателя и присел на корме, прикидывая предстоящий маршрут.
— Слышь, Анатолий, — сказал Петр внезапно осипшим голосом.
— Весь внимание, — отозвался Давыдов, не отрываясь от карты.
Но пленный умолк. Давыдов поднял глаза.
— Переверни, пожалуйста, вон того, справа, лицом вверх.
— Делать мне больше нечего. — Давыдов заподозрил, что Прокофьев что-то замышляет и ему нужно, чтобы капитан оказался на берегу.
— Мне кажется, я его узнал.
— Я уже поверил, ага! Это ж как в ряды спецслужб заключенные попали? Или ты меня будешь уверять, что это такая маскировка? Я на берег, а ты…
— Я же связан, ну автомат возьми! Куда я денусь? Переверни, а?
— Перебьешься.
— Переверни, а то я никуда не поеду.
— Это ж каким образом?! На ходу спрыгнешь? — развеселился Давыдов.
— Я тебя прошу.
В лице пленного было что-то странное. Хмыкнув, Давыдов полез через борт, но автомат все-таки прихватил с собой. Нашел на берегу подходящую корягу, зацепил труп за ворот куртки и приволок его поближе к пленному.
— Ну и?
— Это не преступники.
— Это уж как сказать. — Анатолий радовался скорому отъезду и был не прочь поиронизировать.
— Я не в том смысле, — мотнул головой Прокофьев. — Они не из заключения.
— Расконвоированные? — предположил Давыдов. — Их, должно быть, к рыбакам назначили бурлаками. Умаялись бедные, вот и померли с натуги. Хватит мне лапшу вешать…
— Это наши люди.
Давыдов заржал. Стоял, согнувшись от хохота, и сам себе удивлялся. На берегу и в лесу с десяток трупов, а ему ничего, очень даже весело. Верно говорил дед, дошедший до Берлина: на войне сначала меняется психика, а уж потом сознание. Отсмеявшись, Анатолий спросил:
— Вы что? Налет на колонию собрались устраивать?
— Я серьезно, это наши.
— Да?
— Я серьезно, это парни из соседней группы. Я не знаю, чем они тут занимались, но здесь они точно не могли оказаться. Происходит что-то серьезное.
— Знаешь, я это понял, как только оказался в падающем аэроплане, — вновь рассмеялся Давыдов.
— Ты не понял, вокруг этого места…
— Не понял.
— Не могу объяснить, но что-то не так. Вмешался кто-то посторонний.
— Кто вмешался, во что? Кто вы такие, в конце концов? Хватит, отчаливаем.
— Похорони их.
— Чего-о-о?!! — взревел Давыдов. — Мой друг, ты, по-моему, забываешься…
— Хоть этих двоих. — Пленник кивками показал, кого именно он имеет в виду. — Третьего можешь бросить, он из новых.
— Не понял.
— Обещаю, если ты этих двоих… я все расскажу.
Давыдов, чертыхаясь, забросал тела покойников кусками дюраля и засыпал их камнями.
— Того в лесу тоже прикажете? С воинскими почестями? Салют давать?
— Он тоже из новых.
Давыдов взобрался в лодку, запустил мотор и направил лодку к выходу из бухты. Вдоль левого борта медленно проплыл остов самолета. Лодка тяжело резала носом встречные волны. Против ожидания, управлять ею было совсем не сложно. Обернувшись к фигуре на передней скамье, капитан, он же штурман, Анатолий Давыдов рявкнул:
— Давай, начинай.
— С чего бы начать?..
— А я откуда знаю?
— Да это я так, себе. Риторический вопрос. История-то длинная.
— У нас достаточно времени. — Давыдов поднял воротник, спасаясь от начинающегося дождика. Его снова зазнобило, голова болела. — Валяй по порядку, что ли…
— Ну, начинал я свою службу после училища в комитете. Получил назначение…
Лодка медленно уходила от берега. Могучие сосны качали ей вслед своими лапами.
На западе посветлело. Казалось, солнце где-то рядом. Но у него еще не хватает сил, чтобы пробиться сквозь непогоду.
Глава 25.
И «БЕРЕГ СКЕЛЕТОВ».
Вылетели они действительно первым бортом. Как только появилось мало-мальски пригодное для полетов окно, им тут же дали «добро» на взлет. Из следственной группы отправились Медведев и Зубров. Воробьева срочно вызвало начальство. Что-то у них там случилось. В салоне свободных мест не было, вместе с ними летели доктора. Медики отряда спасателей были готовы оказывать помощь в любых условиях, даже если для этого необходимо спускаться к пострадавшему на парашюте. Следом поднялась в небо еще одна машина, в ней, как сардинки в банке, томились вооруженцы и спецы по безопасности полетов. Перелет занял чуть больше часа. В районе посадки погода вовсю разгулялась. Похоже, природа наконец-то вспомнила о предстоящем лете. Белеющий остов самолета нашли быстро. Летчики виртуозно совершили посадку на берег между урезом воды и низкими дюнами. Странно, но никто их не встречал.
Больше всего работы оказалось у медиков. Пока не прибыла команда судмедэкспертов, следователям пришлось пользоваться их услугами. Место аварии таило массу загадок и неожиданностей. То, что комплекса на борту нет, стало ясно практически сразу, как и то, что самолет уже после посадки кем-то взорван. Но все остальное было сумбурным калейдоскопом тайн. Сказать по совести, непонятным было абсолютно все. Медведев взял блокнот и принялся черкать кружки и прямоугольники с вопросами и пометками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89