«Владимир Колычев. Постой, паровоз!»: Эксмо; Москва; 2007
ISBN 978-5-699-2149
Аннотация
Зиновий Нетребин, на свою беду, влюбился в красивую, но уж больно коварную женщину Наталью.
По приказу вора в законе Черняка подставила его любимая – сама застрелила мента, а оружие подбросила Зиновию. Конечно, он понял, что произошло, но не выдал Наталью, не смог перебороть свое чувство к ней. Его обвинили в убийстве и приговорили к длинному сроку. Так бы и сгинул он на зоне, если бы не случай. Нетребину удалось бежать, он оказался на воле.
Теперь только одно мешает ему жить – жажда мести своему извечному врагу…
Владимир Колычев
Постой, паровоз!
Часть первая
1982–1983 гг.
Глава 1

1
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона, стройные ряды подсолнухов держали строгое на него равнение. Скоро солнце скроется за горизонтом, но никуда не деться теплу прогретой за день земли. И вода в озере останется теплой. Хорошо там, за окном: чудная погода, чудный пейзаж – озеро в окружении подсолнуховых полей, темная полоска леса вдали…
Но столь живописная картина наблюдалась только за окном, которое выходило на запад. В маленькой угловой комнате было и другое, западное окно. Отсюда открывался совсем другой вид. Железнодорожные пути, подвесные электрические линии, склады и платформы товарной станции. Тоже пейзаж, но вовсе не чудный. Хотя и здесь хватало своих ярких красок. Но сейчас со специальной платформы шла погрузка заключенных в «нулевые» вагоны, и серая палитра напрочь подавляла все светлые тона…
Зэков было много – человек сто, не меньше. Все налысо обритые, все сидели на корточках в окружении конвоя. И без того напряженную и унылую атмосферу усиливал лай сторожевых овчарок. Не хотел бы Зиновий попасть в гущу этих людей, которых и людьми-то можно было назвать с большой натяжкой. Убийцы, насильники, воры. Одним словом, отбросы общества…
Да и не мог Зиновий среди них находиться. Он – законопослушный член советского общества. Закончил школу, профтехучилище, отслужил в армии. Хотя, если разобраться, грешки за ним есть. Его могли привлечь за тунеядство: полгода прошло с тех пор, как он вернулся из армии, но на работу так и не устроился. Плюс – увлечение радиотехникой, а точнее, баловство в радиоэфире, за которое при определенных обстоятельствах можно было схлопотать срок до полутора лет лишения свободы. Но, во-первых, вопрос с работой уже почти решен, а во-вторых, он хоть и не новичок в радиоэфире, но еще ни разу не попадался, а это значит, что пока ему грозит лишь конфискация аппаратуры и пятьдесят рублей штрафа. Короче говоря, его грешки – сущий пустяк по сравнению с тем, чем отягощены души уголовников. Им воздалось по их грязным заслугам – что посеяли, то и пожали…
Зиновий наблюдал за этапом из окна. Ему совсем не было жаль этих людей. Но все же шевельнулась авантюрная жилка в его душе. Та жилка, которая заставляла его включать самодельную радиостанцию и по часу, а то и по два в день крутить в эфире музыку непонятно для кого. И сейчас он сделает то же самое – не через радиоэфир, а напрямую. Есть магнитофон, есть усилитель, есть колонки. И концерт памяти Аркаши Северного есть. Александр Розенбаум и братья Жемчужные. Для зэков это будет как бальзам на душу.
Сначала был «Извозчик».
Извозчик, отвези меня, родной
Я, как ветерок, сегодня вольный…

Усилитель и динамики достаточно мощные, да и расстояние до платформы не самое большое – метров пятьдесят от окна (ну, может, чуть больше). Слышат уголовники музыку. Зиновий стоял у окна с видом виновника торжества и видел, как реагируют на него зэки. Кто-то рукой помашет, кто-то злобно сплюнет в его сторону. Большинство же слушало песню внешне безучастно.
И конвоиры слушали, и их начальники. Все они люди, всем скучно стоять на жаре в ожидании вагонов. А в музыке ничего особо крамольного нет.
Очередь дошла и до «Снегирей».
А в небе синем алели снегири,
И на решетках иней серебрился…
Сегодня не увидеть мне зари,
Сегодня я в последний раз побрился…

В этой песне уместилась короткая история парня, приговоренного к расстрелу. Из-за какой-то Натахи пострадал. Она опера убила, а он, глупый, взял всю вину на себя.
Ах, мама, мама, ты мой адвокат,
Любовь не бросить мордой в снег апрельский,
Сегодня выведут на темный двор солдат,
И старшина скомандует им: «Целься!»…

Трогательная песня, душещипательная. Зэки слушали ее с таким видом, как будто их самих везли на «темный двор» для встречи с расстрельной командой.
Концерт по собственной заявке самозваного диск-жокея не оборвался даже с появлением вагонов. Шум подаваемого состава, крики-команды конвоиров, лай собак. В такой суматохе не до музыки. Но бобины продолжали крутиться.
Зэков затолкали в один-единственный вагон. А колонки все еще надрывались:
Фраер, толстый фраер,
На рояле нам играет…

Но вот вернулась с работы Люда, и музыку пришлось свернуть.
– Рехнулся, что ли? – смахивая со лба жирные капли пота, выдала она. – На всю ивановскую слышно!
Зиновий робко развел руками и так же робко улыбнулся.
– Э-эх, шарманщик ты мой! – смилостивилась она.
И в знак своего особого расположения потрепала его по загривку. Кроме того, именно это особое расположение уже два месяца было закреплено штампом в общегражданском паспорте, где гражданка Яхнова Людмила Михайловна в графе «Семейное положение» значилась в качестве законной супруги.
Люда была почти на десять лет старше Зиновия.
Красивые светло-карие глаза. Пожалуй, на этом перечень ее внешних достоинств исчерпывался. Пухлое лицо, рыхлые рубенсовские формы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15