— Думаешь, я растаю от пары ласковых слов? Это могло сработать со Сью, но не со мной.
— Я серьезно, — произнес Шеферд. — Лайам плохо знает моих родных. Он почти не видел моего брата, и я редко возил его к родителям. Вы с Томом самые близкие для него люди. Ты можешь подумать, что я опять пытаюсь тебе льстить, но клянусь, это чистая правда.
— Вряд ли я оставлю Тома одного.
— Пусть приезжает сюда.
— У него тоже работа. Такая же, как у тебя.
— Возьмите Лайама к себе.
— А школа?
— Ничего страшного, если он пропустит месяц-другой. Кроме того, в Херефорде тоже есть школы. Для него будет даже лучше, если он временно сменит обстановку.
— Чтобы тебе было удобнее опять удрать из дома? — Мойра вздохнула. — Я устала с тобой спорить. Мы с Томом позаботимся о мальчике, пока ты не почувствуешь, что созрел для роли отца. — Она резко встала с дивана. — Я иду спать. Во сколько ты завтра уедешь?
— Не знаю. Очевидно, в середине дня.
— Я приготовлю обед. Собиралась сделать жаркое, но Лайам хочет рыбные палочки.
— Отлично.
Мойра ушла, оставив Шеферда допивать виски с водой. Он вытянул ноги и тяжело вздохнул. Ему казалось, что тюрьма находится за миллион миль отсюда, и он чувствовал, что готов бросить ко всем чертям свою работу, предоставив разбираться с Карпентером кому-нибудь другому. Подключать новых людей уже поздно, это правда, но и Мойра была недалека от истины, обвинив его в том, что он подсел на адреналин. В глубине души он мечтал сразиться с Карпентером и поставить свою жизнь на карту, как много раз случалось раньше. Шеферд сознавал, что по-настоящему живым он ощущал себя лишь во время битвы, когда встречался с врагом лицом к лицу и знал, что один из них должен умереть, поскольку в бою не может быть двух победителей и если он не убьет противника, тот уничтожит его. Работа тайного агента была иной, но она вызывала в нем те же эмоции. Ничто не могло сравниться с упоением победы, когда один из его подопечных уходил в наручниках, не догадываясь, где он прокололся, а Шеферд знал, что это произошло благодаря ему и только собственные силы и способности — вместе с толикой удачи — вознесли его в этот день на пьедестал. По всей стране за решеткой сидели множество мужчин и женщин, которых Шеферд лично посадил в тюрьму, и они, словно живые трофеи, свидетельствовали о его триумфах. Шеферд осушил бокал, сходил в кухню и наполнил его снова. Интересно, чем сейчас занимается Карпентер? Наверное, лежит на койке и слушает радио. Может, что-нибудь читает. Или планирует свой следующий ход. Размышляет о том, что будет делать, когда выйдет на свободу, как потратит свои миллионы.
— Человек предполагает... — пробормотал Шеферд и поднял бокал.
Если он все сделает правильно, планы Карпентера превратятся в дым и остаток своей жизни он проведет в тюрьме, даже не зная, кому этим обязан.
* * *
Джейсон Ли сидел за столом, когда дверь в его камеру открылась. Он нахмурил брови. До ужина оставалось еще полчаса. Потом Ли вспомнил, что сегодня может вернуться сосед, и обернулся, ожидая Макдоналда. К его удивлению, на пороге стоял Эрик Магоуэн, один из раздатчиков на кухне. Он держал в руках целлофановый пакет с провизией. За его спиной возвышался кто-то из надзирателей, но Л и не рассмотрел его лица.
— Это не мне, приятель, я сегодня без гроша, — сказал Ли.
Он откинулся на стуле, пытаясь разглядеть лицо охранника, но по-прежнему видел лишь его черные брюки и белое пятно рубашки. Трудно было определить, мужчина это или женщина.
— Бери, — буркнул Магоуэн и швырнул ему пакет.
Ли поймал его на лету. Три пачки лапши. Две плитки шоколада. Банка кофе. Ли не мог заказать такое пиршество. Это плата от Карпентера.
Магоуэн ушел, и надзиратель запер дверь на ключ. Ли посмотрел на пакет. Он знал, что Карпентер ничего не дает просто так. Теперь ему придется присматривать за соседом. Если на Макдоналда будет какой-то компромат, а Л и его прозевает, — да поможет ему Господь.
* * *
Шеферд проснулся и перевернулся на другой бок. Он почувствовал запах духов Сью и, бормоча ее имя, потянулся к противоположной стороне кровати, но рука наткнулась на пустую подушку. Реальность окатила его холодной волной, и Шеферд сжался в комок, вспомнив обо всем, что произошло. Ему приходилось видеть смерть многих людей, на его глазах погибали друзья, но ничто не могло сравниться с потерей любимой женщины.
Однажды Шеферда с ног до головы залило кровью капитана, которому и афганской пустыне оторвало голову, и он тащил тело, пока снайперская пуля не ранила его самого в плечо. Он видел, как во время учений на Борнео молодой десантник умер от укуса змеи из-за глупой ошибки медиков, положивших ему в рюкзак не то противоядие. Десантник скончался в вертолете всего в десяти минутах от госпиталя, его спина выгнулась, как колесо, и на губах выступила кровавая пена, но Шеферд до последнего мгновения держал его за руку и уверял, что все будет хорошо. Когда они лазали по скалам на берегу Уэльса, один из курсантов взял на себя слишком много груза, сорвался вниз и разбился насмерть — еще одна нелепая ошибка, стоившая человеческой жизни. Но в смерти товарищей и сослуживцев был хоть какой-то смысл: они защищали свою страну, а за это иногда приходится дорого платить. Как и любой солдат, Шеферд знал, что смертельный риск является частью его профессии. Позже, оказавшись в рядах полиции, он тоже понимал, что столкнется с насилием и смертью. Но гибель Сью была совершенно нелепой. Обычный дорожный инцидент, две столкнувшихся машины — и вот Лайам лишился матери, Том и Мойра потеряли дочь, а Шеферд остался без жены.
Он повернулся на живот, зарылся лицом в подушку и вспомнил, как в последний раз встречался с Сью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122