Он кивнул сиделке, и та убрала зеркало.— Неужели я таким и останусь?— Хирурги уверяют, что в течение месяца ваше лицо станет нормальным. Кожа на руках будет заживать медленно, так как руками вы постоянно работаете. Сжимаете, разжимаете, пользуетесь, одним словом. Ноги у вас в полном порядке. Обгорела только верхняя часть туловища, и сильно пострадала голова. Нашлись доноры, за хорошие деньги вам сделали пересадку кожи и починили помятые части лица. Серьезная работа. Большое чудо, что не пострадали глаза.— Как такое могло случиться со мной?— Давайте отложим этот разговор. На сегодня вы и без того узнали больше положенного. А теперь укол и сон.— Теперь я не успокоюсь. Неужели не ясно?Доктор встал и кивнул сиделке. Перед глазами возник все тот же шприц.— Это издевательство!— Не преувеличивайте. Медсестру зовут Рита. Она очень бережно к вам относится. Советую вам подружиться. Запомните ее имя.Он ушел, а я увидел лицо Риты. Не знаю, сколько ей лет. Лицо ее меня не воодушевило. Оно было никаким, похожим на маску. Я не помню, чтобы она улыбалась. Ровное, спокойное, ничего не выражающее лицо. Волосы, убранные под чепец, очки и накрашенные губы. Куда интересней наблюдать за ее пальцами. Длинные, изящные и очень подвижные. Она ловко справлялась со шприцом и живо работала ими во время вязания.Так ее лицо начало расплываться и превратилось в облако. Меня куда-то понесло, и я уснул. Мне снилась толпа. Люди, спешащие куда-то. Они шли в два потока, и эта цепь исчезала в пространстве. Одна половина двигалась на меня, другая в противоположную сторону. Все в одном ритме, словно маршировали, но самое ужасное заключалось в том, что у них не было лиц, их головы забинтованы и абсолютно круглые, как мячи. Они проходили сквозь меня, как сквозь облако, под ногами стелился розовый дым. Затем забинтованные шары стали лопаться, разбрызгивая кровавые сгустки по сторонам, и на месте голов образовывались черные дыры. Но они продолжали идти, словно не замечая происходящего. Людской поток начал медленно растворяться в пространстве и затягиваться дымкой.Я открыл глаза. Моего лица коснулся солнечный луч. Сказочное избавление от очередного кошмара. Впервые за все время пребывания в сознательном состоянии я увидел солнечный луч.— Доброе утро, Рита, — тихо сказал я.Она сидела за своим столиком и что-то писала. Женщина оторвалась от своего занятия и взглянула на меня. Впервые я увидел улыбку на ее лице. Ее глаза словно ожили, и она показалась мне симпатичной. Манекен ожил.— Вы помните, как меня зовут?— Не знаю. Я даже не подумал об этом. Само собой получилось. Скажите, Рита, а когда вы спите?— Ночью. Когда возле вас дежурит сиделка.Голос ее звучал мягко, тихо, успокаивающе.— Давно я нахожусь под вашим присмотром?— Не хитрите. Мне не велено вам ничего говорить. Придет доктор Розин и ответит на все вопросы, если сочтет нужным.Ее лицо вновь стало серьезным и непроницаемым.— Вы знаете, кто я?— Да.— Почему же для меня это остается тайной?— Доктор Розин очень опытный психиатр. Он знает, что делает. Вы должны ему доверять.— Психиатр? А я думал — хирург.— Хирург — доктор Фаин. Он из другой клиники, но он уже дважды приезжал и смотрел вас. Кажется, его удовлетворяет ваше состояние. «На нем заживает все как на кошке», — сказал он после последнего осмотра.— А что лечат психиатры?— Состояние души. Вам придется адаптироваться к новому для вас миру. Это не просто. Особенно, когда вы окажетесь на свободе, один на один с волчьей стаей.— С кем?Дверь открылась, и в палату вошел Розин. Он пересек комнату, пододвинул к кровати стул и сел. Я приподнялся на подушках и увидел собственное тело. Забинтованные руки лежали поверх одеяла, словно чужие, так как я их не чувствовал. Врач понимающе кивнул головой.— Не пытайтесь узнать все сразу. Всему свое время. Лишние стрессы мешают восстановлению общего состояния. Лекарства и покой могут быть приоритетами, а отрицательная информация мешает стабилизации психики.— Слишком сложно для моего понимания. Лекарств вы не жалеете, а информацию прячете за спину.— Мне виднее. Попробуем сосчитать до пяти. Переключитесь на работу и сосредоточьтесь. Итак?— Один, два, три, четыре, пять…— Прекрасно. А теперь в обратном порядке.— Это как?— От пяти к единице.Я понял, что он от меня хочет, но не мог выполнить его просьбу. На лбу выступили капельки пота, и он аккуратно промокнул мое лицо салфеткой.— Пять, три, два…— Мы где-то потеряли четверку. Вот видите, не стоит торопить события и загружать мозг лишним мусором. Сейчас ваши ячейки памяти пусты. Вы счастливый человек. Мы будем заполнять их заново и только тем, что приносит пользу.— Так уж и пусты?— Какая у вас была машина?— Нет.— Что значит «нет»? Я не знаю таких автомобилей. Каких домашних птиц вы знаете?— Кошка, собака, заяц…— Ну-ну, не преувеличивайте. Птиц среди них нет, а заяц вовсе ни при чем. Не перегибайте палку. В вашем сознании что-то сохранилось. Это радует. Но если бы вы начали с курицы или гуся, мне бы это понравилось больше.— Вам не надоело издеваться надо мной? Кто я?— Максим Круглов. Это вам о чем-нибудь говорит?— Ни о чем.— Так и должно быть. Имя и ваша прошлая биография не имеют никакого значения. Можно назвать другое, и от этого ничего не изменится. Пустые звуки. Надо развивать мышление не с пустых имен и названий, а с таких задач, которые требуют реальных решений, аналитики, расчета, логики. То, что принесет пользу и облегчит вам дальнейшее существование.— Почему я не помню своего имени?Он поерзал на стуле. Ему явно не хотелось разговаривать на эту тему.— Произошло несчастье. Вы попали в автомобильную катастрофу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13