Белый сам к вам подойдет.
Мальчишка попятился и вдруг повернулся и дунул наутек, только пятки сверкали.
Сычев спустился по лестнице вниз, окинул взглядом бесконечный высоченный забор и повернул клееному массиву. Он шел и не оглядывался, вынув руки из карманов, чтобы их было видно. Белый вынырнул из-за колонны, но по другую сторону забора. Сычев остановился. Теперь он видел предмет своих поисков воочию. Их разделяло два шага, которые невозможно преодолеть.
— С преступником лучше говорить через решетку, гражданин начальник.
— Обучился хитростям за семь лет, — сказал Сычев и тут же пожалел о своих словах.
Не то он должен говорить, не для того спешил на встречу. Все мысли растерялись по пути, он чувствовал себя идиотом и тем не менее продолжал молчать. Он столько раз разговаривал с ним в своих мыслях, что все его аргументы были истощены. Он смотрел на худого сутуловатого паренька с тяжелым усталым взглядом и не мог найти нужных слов.
— Какие планы, Сергей?
— Проверенный метод старика Макаренко называть зеков по именам.
— Мне так удобней. Я уже давно тебя знаю.
Белый повернулся и медленно пошел вдоль забора. Сычев двинулся за ним, и они поравнялись.
— Только не уговаривайте меня сдаваться. Я не для того бежал.
— Буду уговаривать! Не придешь с повинной, хуже будет. — И опять Сычев сказал не то. — Послушай меня, Сергей. Врач в зоне ошибся. Точнее, он лгал! Анализы были фальшивыми. Таким образом он у начальства морфий вышибал для лазарета, а потом сбывал его за собольи шкурки. Ты здоров!
— Я и сам это понял. В противном случае лез бы сейчас на стену, а этот заборчик перемахнул бы не глядя.
— Повинную голову меч не сечет.
— У меня нет повинной головы. Я ни в чем не виноват, и меч меня не пугает. Возвращайтесь домой, господин хороший. Я не ищу выхода. Он мне не нужен. Я там, где должен быть. Здесь мое место. А вы что предлагаете? Получить за побег еще восемь лет и закончить жизнь на лесоповале? Я уже отсидел за то, что один шакал убил моего друга. Зона для преступников, и мне там делать нечего.
— Ты ничего не сможешь сделать один. Московская прокуратура завела дело на Ефимова, и ему не уйти от возмездия.
— Я тоже так думал, когда приехал сюда. Когда дело дойдет до суда, Ефимова освободят. Ефимовы неуязвимы и неподсудны. Я уйду в зону шкуру свою спасать, а бандит в милицейской форме будет надо мной смеяться, как над придурком, продолжать убивать и получать за это медали. — Белый резко повернулся к Сычеву и едва сдавленным голосом проговорил: — Он мать мою убил! Святое, понимаешь, начальник?!
На глаза молодого человека навернулись слезы. Нижняя губа тряслась, а на высоком лбу вздулись жилы.
— Пусть тысячи таких, как я, подохнут! Плевать! Но пусть каждый из них прихватит с собой одного такого таракана. Таких зона не лечит, такие везде в почете.
— Поверь мне, сынок. — Сычев перевел дух. Он сам напрягся, как струна, и старался снять это напряжение. — Поверь. Я прожил вдвое больше твоего, не на Ефимовых свет Божий держится. Не стоит он твоей жизни! У тебя все еще впереди. Много еще несчастных бродит по этой земле. Трудно жить, но надо.
Кто-то должен делать добро? Ты можешь стать врачом. Ты же хотел помогать людям?…
— Мы не в детском приемнике-распределителе, начальник. Там пацанов надо воспитывать. Перед тобой беглый зек. Добрый ты мужик, Сычев. Жизнь большую прожил, а так ребенком и остался. Ты по сторонам-то посмотри, что кругом творится. И как тебя до сих пор не сожрали? Прости за хлопоты и прощай. Нам не по пути.
Белый повернулся и пошел к реке. Сычев ничего уже не мог сделать.
Долговязая сутуловатая фигура таяла в бледной дымке весенней оттепели.
— Загубленная душа, — тихо сказал Сычев, глядя вслед уходящему.
***
Один из телохранителей Дмитрия Николаевича Шевцова доложил своему шефу, что заметил слежку.
— Говори толком.
— Поездки вашего брата в кардиологический центр стали регулярны.
Мне показалось, что за нами ведется наблюдение. Не хочу конкретизировать, но в нашем деле чутье занимает не последнее место. По моему мнению, нужно ломать график либо усиливать наряд наружного наблюдения.
— Менять график дня я не могу. Я государственный деятель, а не директор вещевого рынка. К тому же у меня нет врагов. На меня ни разу не устраивали покушений.
— Если их устраивают, то только один раз. И вы об этом не успеете узнать.
— А вы для чего?
— Мы можем предупредить, подстраховать, но не спасти. В наш век технологии и прогресса машина смерти так хорошо отлажена, что человек не способен уберечь другого человека от гибели. Наша задача обнаружить опасность и раскрыть замысел, чтобы успеть сделать упреждающий ход.
— Вы слишком дорого мне обходитесь, чтобы я мог позволить себе еще пару охранников. К тому же вы не даете гарантий.
На этом разговор закончился.
На следующий день все шло по плану и маршрут предполагалось изменить по ходу следования. Телохранители работали на совесть, но даже шесть профессионалов не могли решить проблему, когда речь шла о жизни человека в современном городе. Об этом Шевцова предупреждали, но он не услышал голоса разума.
***
Подполковник Ефимов имел определенную договоренность с Мопсом.
Ефимов выбирал жертву из сложнодоступной элиты, а Мопс доказывал, на что способна его бригада. Ссориться и спорить они не хотели. Им предстояло не одно дело впереди, и каждый шел на компромиссы. Мопс понял, что новый начальник из крутых, а не интеллигент с лампасами, и перед ним хвостом не повиляешь.
Мопс ознакомился с докладной разведки и сделал вывод, что ординарные методы не принесут результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158