Он, конечно, в такую рань не придет, а минут через сорок объявится. Ты уж его впусти.
— А у него что, на лбу написано, что он бригадир?
— Солидный мужик, седой, лет пятьдесят. Шебутной малость. Гришей зовут. Увидишь, поймешь.
Белый подмигнул женщине и направился к лифту, насвистывая «А я иду, шагаю по Москве».
Чердачная дверь запиралась на навесной замок, от которого у Белого имелся ключ. Тот, что висел здесь раньше, был перепилен ножовкой и выброшен.
Белый вышел на плоскую, покрытую гудроном мокрую крышу. На высоте двадцать первого этажа гулял сильный ветряк. В соответствии с этим он определил свое место. Ветер должен дуть ему в спину. Он подошел к железному парапету у края и обошел дом по всей длине. Слабый туман, мелкие светло-зеленые липкие листочки, серая земля. Но улица и подход к дому просматривались хорошо.
По центру крыши стояла крепкая кирпичная будка с вентиляционными отдушинами. Белый подошел к ней и присел на корточки, прячась от ветра. На шее под курткой у него висел бинокль, в кармане лежал телефон сотовой связи. Он достал трубку, набрал нужный номер и прижал ее к уху.
После водки Ефимов уже не вздрагивал от звонков. Он не хотел снимать трубку, но телефон не умолкал. Сейчас эта трескотня разбудит жену, а ему совсем не хотелось ее видеть. Подполковник схватился за аппарат и едва не уронил его на пол.
— Ефимов слушает.
— Хорошо, что еще слушаешь. — В трубке раздался хриплый звук, похожий на смешок. — Привет, крестный. А я тебе деньги принес! Помнишь о добыче Хряща?
— Белый? Ты где, гаденыш?
— Рядом. Только руку протяни.
— Блефуешь, урод!
— Вижу, ты забыл нашу последнюю встречу. Я ведь тебя от пули уберег. Ну а теперь вытряхивай клопов из кальсон, надевай портки и вперед.
Достанешь из своего почтового ящика сотовый телефон. Шевелись, паскуда, через пять минут перезвоню.
Короткий сигнал отбоя дал старт для действия. Ефимов был готов к любым поворотам. Сейчас его ничего не пугало. Он использовал свой проверенный трюк, поверх мундира надел спортивную куртку. В случае чего — он при исполнении. Ефимов не опасался Белого, он знал, что зек стрелять не станет.
Пистолет подполковник сунул за пояс брюк и выскочил из квартиры.
Через минуту он находился возле почтового ящика, из которого доносились слабые сигналы, словно где-то сидела мышь с придавленным хвостом.
Ключи остались в плаще. Ефимов рванул дверцу и сломал замок.
— Чертова трубка! — совладав с техникой, подполковник завопил: — Ну ты где, гаденыш! Говори!
— Выйди на улицу и отправляйся к кинотеатру. Когда дойдешь до места, я перезвоню.
Дверь подъезда едва не сорвалась с петель, и разъяренный Ефимов выскочил на двор, будто тигр вырвался из клетки на волю. Отборный мат, бешеный глаз и обгрызенная «беломорина» в зубах. Прохожие шарахались в стороны, женщины смотрели вслед. Солидный человек, а так себя ведет!
Вновь раздался звонок, и опять инструкции. Ефимов гулял по району больше получаса. И опять звонок.
— Слушай меня, крестный. Я тебя отлично вижу. За тобой ходит хвост. И не один. Слушай внимательно. Прямо перед тобой стоит высотка из белого кирпича. Выходи на аллею и направляйся к ней, но в подъезд не заходи. Обойди дом вокруг и после этого быстро постучи в дверь. Скажешь консьержке, что ты бригадир Гриша. Она тебя пропустит. Поднимайся на крышу. Здесь нам никто не помешает. Крутись волчком, мент. Крутись!
***
Сычев знал, что Ефимов начнет пороть горячку. Послание в министерство из прокуратуры не останется незамеченным. Боровский предупредит своего подельника. Вряд ли генерал доверял Ефимову на все сто. Он опасен, и он много знает. Сычев решил, что главные события произойдут ночью либо рано утром.
Эту ночь Сычев и Горелов не спали. Они дежурили возле дома Ефимова в машине, выделенной им прокуратурой. Ночь прошла спокойно, а в девятом часу из подъезда выскочил сумасшедший подполковник, изрыгающий площадную брань. Он шел быстро, расталкивая редких прохожих, будто где-то рядом находилась его цель. И нетрудно было догадаться, что он намерен сделать со своей жертвой. После того как он прошел мимо своей машины, стало понятно, что транспорт ему не понадобится.
— Вперед, Палыч. За ним. И ни на шаг не отставать.
Сычев и Горелов вышли из автомобиля и двинулись следом. Ефимов не оборачивался. Он шел уверенно, вызывающе. Или это бесшабашная самонадеянность, или глупость, граничащая с вызовом, брошенным всему миру.
Он то и дело с кем-то переговаривался по телефону, но больше слушал, чем говорил.
После долгой, бессмысленной прогулки Ефимов направился к высотке, но в дом входить не стал, а свернул на тропинку влево, затем вправо и скрылся за углом.
Сычев с напарником бросились следом. За домом начинался лесопарк.
Ефимов исчез.
— Ушел, сукин сын! — ударив кулаком по ладони, воскликнул Сычев.
— Куда? Его кто-то ведет, Алексей Денисыч. Ефимов нас не видел. Его предупредили. Это не мы, а за нами следят.
— Значит, он кружит. Обойдем дом с двух сторон.
***
Тетя Шура увидела через стекло мужика без шапки. Седой, представительный, но точно Сережка подметил: шебутной какой-то. Она открыла дверь и спросила:
— Ты, что ли, Григорий?
— Он самый. Бригадир!
— Иди. Сергей тебя заждался. Заставляете парня мерзнуть.
— Не сахарный, не растает! Ишь, зажрался. Крышу арендовал в правительственном доме. Не страна, а черт знает что!
Он продолжал бубнить, пока за ним не захлопнулась дверь лифта.
Белый видел, как Сычев и какой-то паренек крутятся, будто щенки, гоняющиеся за собственным хвостом. Затем их кругозор расширился, и они превратились в спутников белой башни, где жили слуги народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158