Хотел он о многом спросить Сергея, но постеснялся. Какая-то боль затаилась в молодых глазах. Не решился старик теребить старые раны.
Получив фотографии для паспорта, Белый и его напарник поехали в казино «Орион». Сама затея им не очень нравилась, но без документов не проживешь.
Таксист не спрашивал адреса, а привез их на место, будто бывал здесь каждый день. Здание сверкало, как Лас-Вегас в кино. Иномарки облепили светящийся фонарь, как мотыльки.
На карточке значился четвертый подъезд. Они нашли нужную дверь с другой стороны здания, где не мелькали неоновые огни, а горел красный фонарь над железной дверью и сбоку торчала кнопка звонка.
Белый надавил на кнопку, и вскоре щелкнул засов. Дверь приоткрылась, и они увидели бритого мужика с серьгой в ухе. По ширине он не уступал двери. Перемалывая челюстями жвачку, он невнятно спросил:
— Чего надо?
Белый протянул визитную карточку.
— Мы друзья Рахмана. Он нас ждет.
Дверь открылась. Гостей обыскали у входа, и в сопровождении кожаных бритых мальчиков они спустились вниз. Вся обстановка и ее обитатели походили на съемочную площадку. Кирпичные стены лабиринта освещались торчащими в гнездах факелами. Отдельные помещения не имели дверей, а выглядели тупиками в катакомбах. Не зная точного маршрута, здесь нетрудно заблудиться. Белый обратил внимание на то, что они шли по зеленой ковровой дорожке и проходили мимо тех поворотов, где шли стыки с покрытиями другого цвета. Кожаная униформа, бритые головы, оловянные бляхи, грубые сапоги, факелы, закопченный кирпич — все вместе взятое могло произвести впечатление, если к этой игре относиться серьезно.
Белый и Чижов вышли из тайги и, подобно волкам, уходили от охотников. Они не принимали ряженых за силу.
Компания в десяток человек веселилась в кирпичной комнате с железной дверью. Среди пьющих не было людей в коже. Эти ребята имели те же лица, что часто попадаются в зоне. Белый тут же понял, в какую малину они попали. На столе были водка, капуста, грибы, «Беломор». Никаких излишеств и форса.
Когда гостей ввели в помещение, шум затих. Рахман встал из-за стола и воскликнул:
— Вот мои орлы! Молодцы, что пришли.
— Кто это? — спросила хмурая личность, сидевшая рядом с Рахманом.
— Мои друзья, Глухарь. Они Хана с коня срезали. Такие люди дорогого стоят. С армией не поладили. Обеспечь их корочками и пригрей на груди. Каждый из них кучи твоих фраеров стоит.
— Посмотрим, — кивнул Глухарь. — Горбатый! — Из-за стола встал сутулый мужичок с колючими глазками. — Отправь одного к Князю, а второго в «похоронку». Там сегодня недобор. А вечером я подумаю, куда их пристроить.
Горбатый вывел гостей в коридор и захлопнул железную дверь.
— Ладно, кореша. Для начала каждый из вас по одному поручению выполнит, а когда вернетесь, поговорим.
— Послушай, мужичок, — скрипнул зубами Чиж, — мы в вашу малину не суемся. Сделай нам ксивы, и разошлись.
Белый протянул фотографии сутулому распорядителю. Тот криво усмехнулся и сунул снимки в карман.
— На это уйдет два-три дня. А пока подле меня походите.
Он достал пухлый конверт и ручку, надписал его и передал Белому.
— Отвезешь в Сокольники. Москву знаешь?
— Знаю.
— У дома остановят, скажешь, что весточку несешь Князю от хозяина. Они пропустят. А ты, коротышка, поработаешь в «похоронке». В сегодняшней бригаде недочет. Приболел один мальчонка, заменишь его. — Горбатый повернулся к кожаному конвоиру. — Проводи коротышку к Няньке. Пора им в смену заступать.
Впервые за последние дни Чижова и Белого разделили. Человек по кличке Нянька был чем-то похож на Чижова. Невысокий, широкоплечий, с быстрыми нетерпеливыми движениями.
Он встретил новичка с безразличием.
— Надолго тебя к нам? — спросил Нянька, выйдя из лабиринта на улицу.
— Черт его знает.
— Как звать?
— Чиж.
— Не могильное у тебя имя. Ничего, если в нашей бригаде оставят, то назовут Лопатой или Копалой, либо Ломом. Всем уборщикам дают имена инструментов.
Они сели в старенький «жигуленок» и выехали на улицу
— Ну а какие еще бригады есть?
Нянька усмехнулся.
— Я не знаю. Тут любопытным быстро рога обламывают.
— А Глухарь кем командует?
— Быками. Одни стреляют, другие копают, третьи деньги делят. А мы с тобой мусор убираем.
— Хорошо бы в казино попасть.
— Угу! И еще кучу зеленых выиграть. В казино избранные трудятся.
Впрочем, каждый дворник метит в министры. Мне и здесь живется нормально. Я без амбиций. Деньги платят, а чего еще надо? Если попадешь в передрягу, то тебя откупят. Чужим не сдадут, но и свои похоронить могут, если много вопросов задавать будешь.
Машина остановилась у въезда в автобусный парк. Сторож поднял шлагбаум и кивнул водителю.
— А здесь мы что забыли? — спросил Чиж.
— Наш катафалк.
Их ждал старый потрепанный «уазик» с надписью вдоль борта «Ветеринарная помощь на дому». Рядом с водителем имелось второе сиденье, остальное пространство пустовало. В салоне машины пахло хвоей и гнилью.
— И этот шарабан еще бегает? — удивился Чижов, усаживаясь в машину.
— Не машина, а реликвия. Сам утверждать не берусь, но старожилы говорят, что катафалку больше десяти лет и его ни разу не останавливали. Заговоренный!
Нянька сплюнул через левое плечо и включил двигатель. Машина проехала через Марьину рощу в Останкино и к девяти вечера подкатила к подъезду в полутемном дворе, где их поджидал какой-то ханыга в телогрейке и сбитых набок сапогах. Бросив окурок, он подошел к дверце водителя и оголил наполовину пустой рот.
— В бригаде замена. Новичок?
— Хватит болтать, Метла. Сколько?
— Всего один. Хило работают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158