Никого, кроме Феликса. Но мне казалось, что это не настоящее его имя. Что-то она недоговаривала.
Прошел год, и вдруг мне звонит Ляля. Я думала из Москвы, а она звонила из Таганрога. Сказала, что приезжала на могилу к родителям попрощаться и хочет заехать ко мне. Я, конечно, обрадовалась. Только не поняла, что значит «попрощаться». Не сообразила спросить. На следующее утро она приехала ко мне. Я не узнала сестру. Ляля осунулась, похудела, бледная и мрачная. Вся в черном: черный костюм, черные колготки, а на голове черная шаль. Ее вид поверг меня в шок. Ольга не выносила черного цвета. Она предпочитала яркие цвета. Красный, желтый, голубой, салатовый.
Сестра пробыла у меня один день, а на утро уехала. Пила водку и не пьянела, много курила и ничего не ела. Мы весь день просидели за столом и разговаривали. Тогда она мне сказала, что ее Филю убили за день до их свадьбы.
Как выяснилось, он относился, как она выразилась, к определенному клану масонов. На мой взгляд, это обычная банда. Просто в нее входили очень высокопоставленные богатые люди с громкими именами. Но, по сути, они совершали страшные преступления. Одно или много, я сказать не могу. В чем смысл этих преступлений, тоже не знаю. Но у них был свой кодекс чести. Филя его нарушил.
Вряд ли тем, что решил жениться на Ляле. И его убили. Причем, он знал об этом.
Как говорила Ляля, он торопился на ней жениться, чтобы она унаследовала его имущество. Но расписаться они не успели. Филя умер у нее на руках. Она открыла дверь, он вошел в квартиру и упал. Все, что он успел сказать: «Они мне этого не простили», — и умер. Еще Ляля сказала мне, что знает всех членов клана, их девять. Как-то странно сказала: «Их девять, а я одна». Вот тогда я слышала какие-то имена. Но мне показалось, что это прозвища. Понимаете, она не хотела называть мне настоящие имена. Зачем? Что-то осело в моей памяти. Евдоким, Игнат. Но я не придавала особого значения словам. Мне до слез ее было жаль. Она всегда цвела и сияла, как солнышко. А тут я увидела старуху, пьющую водку стаканами.
На следующий день я пошла ее провожать, по пути забежала на работу и на вокзале спросила ее: «Куда ты поедешь?» Она криво ухмыльнулась и ответила:
«Искать справедливость. Не волнуйся обо мне. Со мной ничего не случится. Я обязана выжить до конца. Но на всякий случай, приехала на тебя взглянуть. Если что, то я позвоню тебе. Все будет хорошо, малыш!» И вот прошло почти два года, и я получила это письмо. Больше я ничего не знаю.
— Кто вы по профессии, Тая? — спросил Марецкий.
— Врач.
Зависла пауза. Настя и Степан переглянулись, словно она на вопрос о профессии ответила «киллер».
— Вы знаете такое лекарство «предозинол»?
— Конечно, знаю. А вы откуда о нем знаете?
— А могло оно оказаться у вашей сестры?
— Вряд ли. За два года, очевидно, уже закончилось.
— Как вас понимать?
— Я дала ей упаковку — двадцать капсул. Я же сказала, что, провожая ее, забежала на работу. Она страдала бессонницей, и я поняла, что недалека от белой горячки. Ей необходимо снять стресс и как можно больше спать. Я объяснила ей, как его принимать и какое воздействие оно оказывает.
— Вы смогли взять в больнице целую упаковку?
— Я главный врач больницы. Просто мне пришлось подменять больным «предозинол» на более слабые средства. Но сами понимаете, я на все готова ради сестры.
— Спасибо. Если позволите, я буду обращаться к вам за консультациями. В частности, по редким именам.
Они посидели еще какое-то время и потом разошлись. Настя хотела предложить денег Тае, но девушка сказала, что на работе ей выделили материальную помощь и выслали деньги в Москву.
День подходил к концу. Он был слишком насыщенным по части информации, и сводить концы с концами на ночь глядя, не имело смысла.
Утро вечера мудренее.
8.
В девять утра Настю разбудил междугородний телефонный звонок. Она так и не выспалась. Всю ночь ей снились кошмары.
— Настена, солнышко, рад тебе сообщить, что я до сих пор жив и даже местами здоров.
— Журавлев! Как странно, что ты еще жив. Звонишь из больницы и хочешь сказать, что лежишь в гипсе и в ближайшие месяцы тебя не ждать.
— Почти угадала. Через час отлетает мой самолет на Москву. Не хочешь встретить меня на своей шикарной тачке? Ладно, оркестр можешь не заказывать, переживу.
— Извини, Дик, но ты в Москву не летишь.
— А куда же, позволь тебя спросить?
— В Таганрог. Начинай с него. Улица Кирова дом шестнадцать. Тридцать два года назад там родились две девочки-близняшки. Одну зовут Таисия, другую — Ольга. Ципканские. Сейчас обе в Москве. Тая приехала из Азова по зову сестры, но Ляля, так все зовут Ольгу, пропала. Мы ее ищем. Но не все так просто. Ольга, как показывает расследование, напрямую или косвенно замешана в двух убийствах.
Мотивом может служить месть за гибель любимого. Концы Ольги найти очень трудно.
Она трижды была замужем, меняла фамилии и города. Очень темная лошадка. Таисия, мне кажется, более открытая, но особо не желает рот раскрывать. Нам остается только гадать на кофейной гуще. Расследование убийств поручено твоему однокашнику Степе Марецкому. Его тоже особо не разговоришь. Но Таисия обратилась к нам, и наша контора начала раскручивать дело. Так что сам понимаешь, Дик, речь идет о нашем престиже. Постарайся узнать как можно больше о сестрах. Очень неприятно ходить в дураках. Я так думаю, что убийства будут продолжаться. Погибают коммерсанты. Уверена, что следствие и пресса придут к выводу, что дело связано с коммерческой деятельностью. Пусть они эту версию и отрабатывают, а ты попробуешь зайти с другого конца. И что еще важно. У Ляли мужиков хватало, всех не запомнишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103