" - "На полке лежит список издателей, которые специализируются на остросюжетном жанре. Вам придется забыть на некоторое время об амбициях и своем положении и превратиться в обычного автора, человека, жаждущего увидеть свое имя на обложке книги. Только не торгуйтесь. Я догадываюсь о ваших запросах, но сегодняшние писатели подневольные люди. Как правило, их надувают на каждом шагу, и они это понимают". - "Зачем же они пишут?" - "Это их профессия, это диагноз. Это вирус. Им заражаются. Писателю нельзя объяснить, что существуют другие профессии. Он всегда будет писать, даже если его не будут печатать и не станут платить". - "У вас удивительные познания в этом вопросе". - "Мой старый друг уже четвертую книгу пишет "в стол". Работает ночным сторожем за гроши. Деньги его не интересуют. У него есть возможность писать". - "Но почему я сам должен звонить издателям? Для этого нанимают литературных агентов". - "Как правило, эту должность занимают жены литераторов, у которых амбиций еще больше, чем у авторов. Оставьте условности на будущее. Вам важнее, чтобы книга дошла до читателя. Жизнь не стоит на месте, как болотная жижа".
Я достал из сейфа деньги, положил в конверт и подошел к своему вдохновителю. И вновь на меня пахнул аромат ее духов. Мне с трудом удалось овладеть собой и не схватить ее в объятия. Я стиснул зубы, едва сдерживая дикий прилив желания. "Спасибо". Она взяла конверт и направилась к двери. "Подожди, Вика..."
Взявшись за ручку, она оглянулась. "Не забивайте себе голову ненужными вещами. Ваша супруга иначе как шлюхой меня не называет. У людей есть глаза и уши. А вас она почему-то называет убийцей". - "Она больна". "Конечно, никто не спорит. Хорошо, что к ней не допускают посторонних. Однако по телефону диагноз не поставишь, а пользуется она им часто и не всегда разумно".
Я промолчал, а Вика вышла из кабинета. Гнев и обида заполняли мое сердце. Почему? За что? Сколько можно терпеть? Не знаю почему, но я полез в сейф. Там лежал револьвер. Увидев его, я тут же захлопнул дверцу. Кажется, мои нервы начали сдавать. Я выпил стакан водки и попытался заглушить в себе чувство ярости. Просидев в кресле некоторое время, я встал и отправился в комнату Анастасии.
Моя жена сидела в каталке у стола и смотрела на заходящее солнце. Красная пелена света растекалась по стенам, как кровь. Я остановился у порога и не знал, что мне делать. Настя не оглянулась.
"Ну что? Не решил с чего начать?" - "Ты не настолько больна, чтобы говорить глупости и не понимать возможных последствий". - "Вранье! Сознайся, что ты просто трус. Ищешь способ избавиться от меня, но не знаешь, как это сделать. Ты мерзавец! Еще немного, и ты сорвешься с цепи. Только помни, предсмертную записку я уже написала". - "Оставь свои бредни. Диагноз уже давно поставлен. Тебе никто не хочет зла, но и ты никому его не делай. От тебя стонет весь дом. Нельзя во всех видеть только врагов!" "Человек, убивший однажды, не побоится повторить свой поступок, если остался безнаказанным. - Она бредила, называла меня трусом и тут же уверяла, что я убийца. - Но с чего ты решил, будто нужен ей? Рано или поздно она тебя бросит. Стоит ли призрачное счастье человеческой жизни?"
Мне казалось, что я говорил с привидением. Меня прошибал пот, кровь стучала в висках. Я подошел к столу, вырвал из розетки шнур телефона и хотел направиться к двери.
На пороге стояла Вика с подносом. Она все слышала. "Извините. Пора делать укол".
Я выскочил из комнаты, бросил телефон в свой сейф, оделся и уехал. Весь вечер я просидел в ресторане "Феникс" в Сосновом Бору. Такого отвратительного настроения у меня давно не было. Осадок от него до сих пор остался в моем сердце.
Вскоре до меня дошли слухи о романе Вики с нашим соседом, который каким-то загадочным образом купил соседнее поместье. Современный приятный парень, талантливый художник и достаточно состоятельный человек. Неплохой жених для любой молодой особы с большими запросами. Вряд ли я мог конкурировать с ним. До определенного возраста я нравился женщинам за голубые глаза, потом мне понадобилась машина, затем яхта. И тем не менее мой оптимизм и уверенность в себе подсказывали, что я для Виктории значу гораздо больше, чем молодой повеса, пропагандирующий свободную любовь, обожающий музыку Шнитке и декламирующий стихи Бродского. Я не верил в его искренность, он рисовался. Может быть, такие мужчины и нравятся женщинам, но эти чувства не могут быть сильными.
С каждым днем я все больше и больше чувствовал свое одиночество. Возвращаясь с работы домой, я не встречал никого, будто все вымерли. Недда подавала мне ужин и тут же исчезала. Сложившаяся ситуация походила на бойкот. К жене я вовсе перестал заходить.
Тут стоит вернуться к книге. Один из издателей взялся ее опубликовать, и через два месяца тираж вышел в свет. Я получил сигнальный экземпляр, и мне не терпелось показать его Вике. К тому же наступил день выдачи жалованья. Я взял выходной и не вышел на работу. Вика попалась мне на глаза в коридоре. "Я прошу вас зайти ко мне. Вы еще не получали зарплату. Я думаю, что деньги вам очень нужны". - "Деньги мне всегда нужны". - "Конечно, если учесть, что Илья продулся в карты и едва сумел расплатиться".
Я сделал глупость. Фраза слетела с языка от обиды и отчаяния. Мальчишеская выходка.
"Позвольте мне самой решать, как распоряжаться своими деньгами". "Извините. Я не подумал. Сорвалось".
Она зашла через час, а я, как тигр в клетке, метался по своему кабинету и не мог заставить себя сесть и успокоиться. С ее появлением в комнате стало теплее. Она тут же увидела лежавшую на столе книгу, и серьезность уступила место улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160