На вид Римо дал бы ему лет пятьдесят – пятьдесят три, но по голосу гораздо меньше.– Что мне вряд ли поможет? – поинтересовался он.– Я не назначу тебя министром обороны. Ни за что. Честно говоря, не думаю, что Майами-Бич вообще нужен министр обороны. Может, в Лос-Анджелесе он бы и пригодился. Я хочу сказать, любой, кто хоть немного знаком с этим городом, знает, что они запросто могут ввязаться в войну. Но Майами-Бич – никогда! Нет. Так что, сынок, шансов у тебя никаких. Поэтому иди своей дорогой. – И, словно желая подтвердить свои слова, он сильнее нагнулся вперед, казалось полностью уйдя в свое занятие.– А как же мы будем противостоять возрастающей угрозе кубинского ракетного удара? – спросил Римо. – Они всего лишь в девяноста милях от нас и нацелены нам в самое сердце.– Вот! Именно это я и имел в виду. – Тут Полани встал и впервые взглянул на Римо. Это был загорелый до черноты, высокий худой человек; от его глаз разбегались веселые лучики, отчего глаза казались почти щелочками. – Вы, милитаристы, все одинаковы. Одна бомба, две бомбы, четыре бомбы, восемь бомб… к чему мы так придем?– А если шестнадцать бомб? – предложил Римо.– Шестнадцать бомб, тридцать две бомбы, шестьдесят четыре бомбы, сто двадцать восемь бомб, двести пятьдесят шесть бомб, пятьсот двенадцать бомб… сколько там будет после пятисот двенадцати?– Пятьсот тринадцать?Полани засмеялся, и глаза-щелочки закрылись совсем. Но он тут же широко раскрыл их.– Просто отлично! – сказал он. – А как насчет должности городского казначея?– Вообще-то мне больше бы понравилось быть министром обороны, но я принимаю ваше предложение. Только если мне не придется мошенничать.– Я никогда от тебя не потребую ничего подобного! – воскликнул Полани. – Только голосуй за меня. И время от времени улыбайся. Попомни мои слова, малыш, кубинская ракетная угроза рассосется сама собой, если мы только дадим им такой шанс. Так всегда бывает с угрозами и кризисами. Если хочешь, чтобы угроза превратилась в реальность, а кризис обострился, попытайся немедленно их решить. А если предоставить их самим себе, то все будет хорошо.– Вы так легко раздаете должности, – заметил Римо.– На этот счет можешь не сомневаться. Ты триста двадцать первый человек, которому я предлагаю должность казначея. – Из-под стоящего на палубе ящика от кока-колы он извлек записную книжку. – Как тебя звать? Надо бы записать твое имя.– Меня зовут Римо. Но как же так можно – обещать всем подряд одну и ту же должность?– Запросто, малыш. Меня все равно не выберут.– Политики так не говорят!– Это я-то политик? Не смеши! Все, что я знаю о политике, – что я все равно не смогу победить.– А почему?– Во-первых, меня никто не поддерживает. Ни один дурак не станет голосовать за старого рыбака. Во-вторых, у меня нет денег. В-третьих, я не могу добыть денег, поскольку не желаю вступать в сделки с людьми, у которых они есть. Вот почему я проиграю. Что и требовалось доказать.– А зачем же вы баллотируетесь?– Я считаю долгом каждого человека внести посильный вклад в дело формирования органов управления.– Большинство выполняет сей долг путем голосования.– Все верно, малыш. Но я не голосую. По крайней мере, в нашем городе.Не за этих же негодяев голосовать! А раз я не хочу голосовать, значит, я должен сделать что-то еще. Вот я и баллотируюсь. И проигрываю.Потрясенный этой безукоризненной логикой, Римо на какое-то время умолк. Наконец он спросил:– А как бы вы отнеслись к тому, чтобы все-таки победить?– Кого я должен буду пришить?– Никого, – ответил Римо. – Это по моей части. Вам же потребуется всего лишь быть предельно честным. Не наживаться за счет других, не вымогать взятки за контракты, не идти на сделки с местными воротилами.– Черт побери, сынок, но это же проще простого! Я в жизни не делал ничего подобного!– В таком случае вам следует всего лишь оставаться самим собой. Вы согласны?Полани вновь опустился на складной стул.– Может, поднимешься на борт и расскажешь мне что к чему.Римо вспрыгнул на перила, легко соскочил на палубу и уселся на ящик из-под кока-колы рядом с Полани.– Так вот, – начал он. – Я считаю, что вы можете победить, и готов вложить в это деньги. Я же найму управляющего кампанией и весь необходимый персонал, а потом займусь рекламой в газетах и на телевидении.– А что я буду делать? – поинтересовался Полани.– Да что хотите. Можете немножко порыбачить. Если пожелаете, то примете участие в кампании. – На мгновение задумавшись, Римо быстро добавил: Нет, пусть лучше этим займутся профессионалы. Посмотрим, посоветуют ли они вам принимать участие в кампании или нет.– Хорошо, малыш. Теперь твой черед честно отвечать. Что ты-то с этого будешь иметь?– Сознание того, что помог очистить от скверны прекрасный город, посадив на должность мэра честного человека.– И все?– И все.– И никаких контактов на прокладку канализации?Римо покачал головой.– И не будешь строить школы из некачественного цемента?Римо снова покачал головой.– И не станешь указывать, кого назначить комиссаром полиции?– Даже кого назначить городским казначеем.– Хорошие ответы, сынок. Потому что если бы ты дал хоть один утвердительный ответ, то плавал бы сейчас в речке.– Я не умею плавать.– А я – играть в мяч.– Отлично. В таком случае, мы поняли друг друга.Полами отложил крючки, которые держал в натруженных мозолистых руках, и пристально посмотрел на Римо светло-голубыми глазами.– Если у тебя действительно такие деньжищи, то как это мэру Картрайту не удалось тебя подцепить? Он постоянно подстерегает богатую добычу вроде таких, как ты.– Я не могу быть союзником Картрайта, – ответил Римо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50