Я снял его в Анголе с одного убитого цэрэушника, с кото-рым мы проводили дуэль без малого два месяца. Я вел отстрел тех, кто был на стороне УНИТА, по нам же пуляли чернокожие, натасканные американскими наемниками.
Сначала у меня был самозарядный карабин отече-ственного производства СВД — снайперская винтовка Драгунова. Спасибо и земной поклон этому Драгунову. С помощью его карабина я набил целую толпу, сколько, наверное, не было убито всеми спецназами. Я сидел в засаде, в каменной норе, откуда как на ладони открывалась дорога, прорезающая джунгли.
Справа от нее — река, по которой хоть редко, но передвигались унитовские отряды. Обычно я начинал поражать тех, кто шел в хвосте отряда или колонны. Пока передние разберутся что к чему, с десяток отправится к праотцам. Стрелял я обычно в грудь двумя быстрыми пулями. В эти мгновения человек еще не понимает, что убит или смертельно ранен. Он замирает, словно тушканчик в параличе, и в это время я его добиваю контролкой. На нашем языке это контрольный выстрел в голову. Отдыхал я вечерами, когда движение по дороге и реке замирало и воюющие стороны расходились ужинать. Ночью я возвращался в нору, но уже в другую. Я знал, что меня засекли и постараются перед рассветом достать ножами. Но меня там уже не будет, и те, кто придет по мою душу, найдут только мою лежку и услышат лишь шорохи, оставляемые самой большой змеей джунглей — бушмейстером.
Ночью я пользовался ночным прицелом. Через него я видел людей, движущиеся машины, так похожие на фотонегативы, по которым я стрелял с большой охотой и азартом. Однако азарт снайпером завладевает не сразу. Сначала на курок нажимает страх. Потом, когда первый, десятый, сотый выходы проходят нормально, возникает ни с чем не сравнимое чувство азарта. Азарт охотника — ничего сладостней мужчина не может испытать, если, конечно, он настоящий боец.
Однажды, когда спецназ кубинцев отбросил первую линию наступающих, я увидел лежащего у самой дороги того американца. Наша разведка подсказала, что это один из сотрудников ЦРУ, инструктирующий чернокожих партизан. Рядом с ним и лежал этот бесподобный винчестер. За две золотые цепочки с одним нашим моряком я переправил карабин в Союз…
…После того как стрельба в бомбоубежище заканчивается, я тщательно убираю за собой все. Считаю отстрелянные гильзы и упаковываю их в отдельную коробку. Я не курю, и поэтому проблемы оставленных чинариков для меня не существует. Оба фонаря перед уходом прячу в тайнике. За кучей старой рухляди. Я выхожу из бункера так же незаметно, как и прихожу.
На улице уже темно, и лишь звездочки и запах акаций отвлекают от только что пережитого ощущения. От меня, наверное, разит порохом, но я стараюсь не думать об этом. Не спеша иду по неосвещенной тропинке, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит вокруг меня.
Перед железной дорогой мне показалось, что кто-то идет навстречу. Я сделал шаг в сторону и затаился в кустах. Действительно, вскоре появилось двое молодых людей, и один из них рассказывал приятелю, как он трахал Люську в подъезде своего дома…
Прихожу домой, принимаю душ и включаю телевизор. Затем кипячу чайник, нарезаю сыра и колбасы. Подошла пора ночных новостей. Это для меня самое приятное время: располагаюсь в кресле, пью крепкий чай и жую бутерброды. Я неприхотлив, довольствуюсь малым.
По телевидению передали сообщение о захвате в Минводах заложников. Трое придурков прищучили автобус с пассажирами и требуют шесть миллионов долларов и в придачу вертолет. Очень много захотели и, значит, очень мало получат. Я знаю, какое кольцо из спецназовцев стягивается сейчас вокруг этих недоумков. Они даже не подозревают, что каждый из них при переходе из автобуса в вертолет будет взят на прицел как минимум тремя такими же, как я, профессионалами. Никто не уйдет. С ними поиграются, пообещают выполнить все их условия, а затем… С нынешней оптикой не составляет труда взять на прицел муху, ползущую от тебя за версту. Пусть кто-нибудь хоть на секунду появится в перекрестье прицела: мгновение — и проблемы нет. Снайперам по террористам разрешено стрелять пулями с нарушенным центром, чтобы наверняка. Кстати, я и сам ис — пользовал эти «дум-дум» и в Анголе, и в Никарагуа, и здесь, в СНГ, если требовал заказчик…
Строго говоря, я не должен интересоваться тем, кого и за что приговорили к моей пуле. И кто, собственно, приговорил.
Обычно бывает первый и единственный контакт. В один прекрасный день на горизонте возникает мистер Икс и предлагает непыльную, но денежную работу. В моем случае это был вкрадчивый, незаметный тип, все время держащий руку к боковом кармане пиджака. Он ни разу во время разговора не расслабил мышцы лица, ни разу не повысил голос и лишь к концу разговора на его лысом черепе появились капельки пота.
Когда он спросил, какое оружие для меня самое подходящее, я все понял. Я был в ту пору без денег, без работы и без малейшей надежды найти ее. Страна без шума и пыли распадалась. В моем паспорте «не того» цвета стоял «не тот» штамп. Он был круглый, как нуль, как петля, в которую можно просунуть голову любого Негражданина… Но я этому типу не сказал ни «да», ни «нет». Я даже не пожал плечами и вообще не выразил никакой определенности. Он вперил в меня свой птичий взгляд, но не настаивал на каких-то заверениях. Он тоже четко знал правила этой игры.
«Вам позвонят», — сказал этот тип и выложил из кармана толстую пачку долларов. А я, придурок, посчитал, что, засунув руку в карман, он держит там наготове ствол.
Однажды мне позвонили и назвали код ячейки в автоматической камере хранения центрального вокзала.
1 2 3 4 5 6 7