..
— Я люблю, когда мою работу сразу узнают. Я так привык, — вяло откликнулся Болан, думая в этот момент совсем о другом.
Внезапно он улыбнулся.
— Ребячество? Может, вы и правы. Однако не забывайте, Андре, что психология — очень важный элемент ведения войны. Мафия понимает вызывающие действия и уважает их. Подбрасывая всякий раз эти значки, я и впрямь оставляю следы, нозато в психологическом плане набираю дополнительные очки.
— Возможно, — согласился Шебле. Вдруг он опустил глаза и спросил: — А вы знаете, что это я послал Жоржетту на смерть?
— Забудьте ее, — посоветовал Болан.
— Нет уж, позвольте мне объясниться.
— Я слушаю, — кивнул Болан.
— Это я настоял, чтобы задание поручили именно ей. Да, это ужасное преступление. Моральное преступление. Сколько молодых девушек уже погибли в этом аду! Но поймите: стоящие агенты-женщины на дороге не валяются, а у Жоржетты был немалый опыт. — В его глазах вспыхнул яростный огонек. — У Жоржетты был опыт великой куртизанки, ум великого детектива, воля и мужество великого воина. Да, она была моей сестрой, но я приказал себе забыть об этом. Я искал лучшего агента, а Жоржетта как раз была лучшей. В Вашингтоне немедленно согласились с ее кандидатурой. Я воспользовался ею. Как наживкой на крючке. Я подставил ее...
— Жоржетта сама себя подставила, — резко оборвал его Болан. — И вы напрасно себя вините. Если вы будете продолжать в том же духе, то просто полностью измотаете себя. Прекратите, Андре. Нужно быть твердым.
— Быть твердым, — повторил Шебле. Он медленно поднял глаза на Болана. — И другого выхода нет? Быть всегда твердым? Неужели в этом мире не осталось места для доброты и надежности?
Болан вновь принялся возиться с удочкой-биноклем.
— Существует множество миров, Андре: мир рыб, мир кроликов, мир птиц... И ни в одном из них нет места доброте.
— Все зависит от того, как смотреть на вещи.
— Давайте взглянем вместе, — предложил Болан.
— Рыба смотрит на вещи из желудка кита, кролик — из желудка койота, а голубь взирает на все из когтей ястреба. Андре, вы видите доброту в этих мирах?
— Это не одно и то же.
Болан оторвал взгляд от прибора.
— Это реальность, Андре. Взгляните на окружающий вас мир. Его населяют две категории существ: те, кто пожирает других, и те, кого пожирают. Может быть, это и не слишком привлекательно, но это — непреложный факт. Если вы намерены винить во всем небеса — пожалуйста. Я предпочитаю винить каннибалов. Быть твердым? Да, нужно быть твердым, если хотите сделать хоть что-нибудь, чтобы улучшить положение. Разве способен один кролик помочь другому, если сам попал в лапы гиены? Жоржетта вовсе не была таким маленьким несчастным кроликом, и уж тем более она не была наживкой на крючке. И нужно справедливо оценивать все ее недостатки и достоинства, иначе она действительно погибла ни за что. Поклонитесь ей, уважайте ее, но забудьте о ней.
Болан резко развернулся и, взобравшись по склону, вернулся к «каравану». Несколько секунд спустя к нему присоединился Шебле. На его губах играла легкая улыбка.
— Спасибо, — тихо произнес он.
Болан бросил ему одежду.
— Переоденьтесь, — приказал он. — Мы отправляемся на рыбалку.
— В желудок кита?
— Очень может быть, — ответил Болан и улыбнулся своему новому другу.
Не прошло и часа, как они причалили к другому берегу реки Тысячи Островов. Место было очень тихим и хорошо укрытым от посторонних глаз. Дальше их пути расходились. Шебле предстояло вернуть лодку в кемпинг и добираться до Монреаля в одиночку. «Караван» останется в кемпинге.
Шебле протянул руку:
— Удачи, Мак.
Болан усмехнулся:
— До вечера.
С этими словами он исчез в густых зарослях, чтобы незаметно проникнуть в новую столицу преступного мира.
Глава 6
Болан снял рыбацкий костюм и спрятал его в кустах. Поверх черного боевого комбинезона он надел брюки, рубашку и спортивного покроя пиджак. Повязав галстук, он сунул в кобуру под мышкой неразлучную «беретту». Мак рассовал по карманам черные очки, бумажник с документами, новый носовой платок с вышитым на нем вензелем ФР, несколько дешевых безделушек и зажигалку с теми же инициалами. Из пакета с гримом он извлек бакенбарды, которые тотчас наклеил на виски. Оставив контактные линзы в пакете, он зашвырнул его в заросли.
На свое перевоплощение он не затратил ни одной лишней минуты.
Болан закурил и спокойно направился к мосту.
Он прошел уже половину пути, когда на краю дороги возникла фигура человека, сильно походившего на нью-йоркского гангстера. Они едва не столкнулись нос к носу. Мужчина отпрыгнул назад и, вскрикнув от неожиданности, принялся размахивать армейским «кольтом» 45-го калибра.
Болан тотчас напустился на него:
— Ты что здесь делаешь?
Главная слабость мафии заключалась в ее необъятных размерах. Никто не знал друг друга, а связи между семействами (и Монреаль был тому подтверждением) напоминали взаимоотношения незнакомцев, которым приходилось сотрудничать друг с другом в кромешной темноте. Им оставалось лишь полагаться на собственную интуицию.
Болан часто разыгрывал эту карту и считался непревзойденным мастером в искусстве перевоплощения и маскировки.
Мужчина мрачно уставился на него:
— Я даже не знал, что ты сидел там, приятель. Я мог бы всадить в тебя пулю. Ты должен был...
— Я, кажется, спросил: что ты здесь делаешь? — произнес Болан ледяным тоном, положившим конец объяснениям мафиози.
Гангстер был явно озадачен повелительным тоном незнакомца и сделал новую попытку объясниться:
— Э-э... Мы увидели, как какая-то лодка переправлялась через реку. В ней сидели двое, вероятно рыбаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35