Законы есть, и они карают. Иногда даже строго. Вот, например, если бы эти ваши двое мальчишек устроили притон у себя дома или еще на какой-то квартире, их вполне можно было бы привлечь. Может быть, даже посадить. По милицейской терминологии, притоны бывают трех видов. Притон, где играют в азартные игры, — раз. Притон, где собираются наркоманы, — два. И еще бывает притон разврата. За это полагается тюрьма, но в этом случае нужно доказать, что некий человек имеет помещение, где организуются неоднократные встречи проституток с клиентами для «оказания услуг сексуального характера».
Вот тогда это притон и можно сажать организаторов.
— Если узнаете, что парни приводили девушек на квартиру с клиентами или еще куда, в какое-нибудь закрытое помещение, и делали это неоднократно, — сообщайте, — закончил капитан Лукоморов, докурив сигарету и медленно размяв ее в наполненной окурками мраморной пепельнице, бог знает каким образом оказавшейся в этом захламленном казенном помещении.
Делать тут было больше нечего. Марина попрощалась и вышла во двор. Присела на скамейку, закурила сама. Она знала, что капитан прав: что он может поделать?
Ничего: ситуация такова, что закон не позволяет. А что может она сама?
Поговорить с девочками? Вызвать их родителей? Ну хорошо, она сумеет уговорить их, убедить. Нарисует картины пострашнее. Допустим, девочки согласятся прекратить свои занятия на обочине. Наверное, Лера не согласится — с ней, судя по рассказу Нади, будет посложнее…
А что потом? Потом Марина уйдет, девочки пойдут по улице, и тут появятся Толик с Денисом. А они уже успели почувствовать сладость денег, отбираемых у беззащитных девчонок. Откажутся они от своего? Конечно, нет. Сумеют ли заставить девочек снова выйти на трассу? Безусловно. Марина уже успела познакомиться с Толиком прошлой ночью, так что отлично могла себе представить, чем закончится встреча этого урода с каждой из девчонок. Она вспомнила грубые безжалостные руки, схватившие ее, мявшие ее тело, и содрогнулась. Нет, какую профилактическую работу с девчонками ни проводи — эти властные цепкие руки окажутся сильнее. А к каждой школьнице участкового не приставишь…
Она поднялась со скамейки и вернулась в отдел. Снова толкнула маленькую дверь, прошла по длинному коридору.
— Послушайте, — сказала она Лукоморову, снова появляясь на пороге, — а где начальник отдела?
Капитан взглянул на Марину, и на его лице впервые появилась искренняя улыбка.
— Вы что, думаете, я от вас что-то скрываю? — спросил он участливо. — Думаете, что мог бы помочь, но не хочу? Вы что, такая наивная или служите совсем недавно? Вам сколько лет?
— Неважно, — начала распаляться Марина, — просто я не могу уйти отсюда, пока что-нибудь не решу. Понимаете? Не могу! Там девочки пропадают совсем, а я не имею права на это спокойно смотреть. Мало ли что нет закона! Мало ли!
Она чуть не плакала от отчаяния. При своем упорном характере Марина буквально не переносила моментов, когда упиралась в стену. Нет: тут либо добиться своего, сделать дело, либо поскандалить на всю катушку и разрыдаться уж окончательно.
Видимо, Лукоморов правильно оценил ее состояние, потому что спорить не стал.
— Хотите начальника? — по-прежнему улыбаясь, мягко проговорил он. — Ради бога, как говорится… Только глупо это, время зря теряете… Вон туда, дальше по коридору, четвертый кабинет. Майор Вербин.
Когда она вошла, хозяин кабинета сидел спиной, и Марина увидела только коротко стриженный седой затылок.
— Разрешите, товарищ майор?
— Одну минутку — раздался глухой голос, — Да, проходите, я сейчас.
Мужчина сидел к ней спиной, над чем-то склонившись. Потом повернулся, и Марина столкнулась с ним глазами. Так она во второй раз в жизни встретила майора Владимира Вербина.
Марина узнала этого человека сразу — ее словно пронзило электрическим током. Они виделись всего один раз, шесть лет назад, но это ничего не значило.
В глазах потемнело, колени затряслись.
И он ее сразу узнал — тут не было сомнений. Как же она сразу не вспомнила его фамилию? Ведь точно — Вербин, только тогда, шесть лет назад, он был старшим лейтенантом. Совсем как она сейчас.
Молчание длилось секунду. Потом майор взял себя в руки и коротко сказал:
— Садитесь. Вы кто?
Только слегка дрогнувший голос выдал его смятение. Владимир Вербин видел перед собой высокую .молодую женщину в сером форменном мундире с погонами.
Форма сидит хорошо, фигура стройная, на окантованных красным погонах — три звездочки.
«Да, это она», — сказал он себе в первое мгновение.
«Нет, это не она» — во второе.
«Нет, все-таки она!»
Он не ошибся, и знал это. Женщина растерялась, и Вербин понял, что и она его помнит.
— Старший лейтенант Карсавина, — дрожащим голосом произнесла Марина, — инспекция по делам несовершеннолетних Правобережного РУВД.
«Как он постарел, — промелькнуло у нее в голове. — Шесть лет прошло, он был почти мальчик. А теперь совсем седой. И он узнал меня. Боже, что теперь будет!»
Она не знала, как держать себя, куда смотреть и что говорить. Язык костенел, руки и ноги словно прилипли к телу. Двигаясь, как кукла, она деревянной походкой приблизилась к стулу и села, неестественно выпрямив спину, будто проглотила кол.
— Что вас привело? — мягко спросил Вербин, присаживаясь напротив. — В чем дело? Что случилось?
По тому, как майор старательно прятал глаза и придавал лицу бесстрастное выражение, можно было понять, что и он ощущает себя не в своей тарелке.
Она начала говорить, не зная, как и чем закончит. Заплетающимся от волнения языком Марина принялась излагать историю девочек из девятнадцатой школы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97