С приятной улыбкой на лице парень вернулся к стоявшему неподалеку у прилавка Вербину.
— Ну как? — бодро поинтересовался он. — Ничего не надумали?
— А что я должен был надумать? — обиженно пРотянул Владимир. — Я же сказал вам, что мне нужно. А вы говорите — у вас нет… Как же теперь быть? Мне очень нужно.
— Очень? — после короткой выжидательной паузы переспросил продавец. — Ну, если очень, то… Впрочем, у нас такого товара в любом случае нет и быть не может…
Вербин понял, что пришла пора действовать решительно. Нельзя упускать момент — сейчас или никогда. Малейшее сомнение спугнет парня.
— Ну помогите! — взмолился Владимир, тараща глаза на продавца. — Вы что, не можете помочь? Мне очень нужно, вы что, не понимаете? Я заплачу хорошо! Ведь где-то есть же такие кассеты!
— У нас — нет, — усмехнулся продавец. — Я же вам объяснил. Приходите послезавтра. Сможете? Сразу после обеденного перерыва.
Это была победа! Маленькая победа, промежуточная, но все же самая настоящая. Конечно, у продавца ничего нет, но ведь не зря же он назначил прийти сюда послезавтра. Значит, что-то имеет в виду. A раз так — есть надежда.
Как говорил литературный Остап Бендер: «Если в стране есть денежные знаки, то должны быть люди, у которых их много». Если в Унчанске производят фильмы с детской порнографией, то должны быть люди, у которых эти фильмы есть. А потом станет уже проще — раскручивать людей и устанавливать цепочку в милиции, когда очень захотят, умеют…
Вербин проводил Марину до остановки и вместе с ней дождался автобуса.
Потом он еще несколько секунд стоял, глядя, как удаляются в темноту красные огоньки потрепанного «Икаруса», увозившего его новую сотрудницу.
«Автобусы в городе все старые, — с раздражением подумал он, — десять с лишним лет парк не обновлялся. И когда только найдутся деньги на то, чтобы сменить эту рухлядь на колесах?»
Рассердился, потому что понял вдруг: он пытается обмануть сам себя, размышляя об автобусах. На самом деле ему хочется думать о Марине. Странное дело, все последнее время он ни разу не вспомнил о том, как и при каких обстоятельствах они встретились в первый раз.
Сначала казалось, что воспоминания о том эпизоде постоянно будут лезть в голову, отравляя их служебное общение. Потом Вербин сказал себе: «Все! Стоп!
Хватит бережно лелеять память о всякой дряни! Это было шесть лет назад, с тех пор вообще все в целом мире переменилось, не то что в людях, в каждом из нас».
Он пригласил Марину работать в отдел, строго-настрого приказав себе никогда не вспоминать о неприятном. И надо же — то ли сработал этот внутренний запрет, то ли как-то само собой ни о чем таком не вспомнилось. Уже довольно давно Вербин смотрел на Марину просто как на новую свою сотрудницу, которой нужно помогать. Такую же, как все остальные сотрудники в отделе.
«Нет, опять вру, причем сам себе, — тотчас оборвал себя Вербин. — Не такую же, как все остальные… Потому что Марина Сергеевна очень красивая. Очень!»
Мысленно назвал Марину по имени-отчеству и похвалил себя за это.
Правильно, так будет лучше. Пусть он все забыл из прошлого, пусть они теперь коллеги, а все же лучше построже, поофициальнее. Так, на всякий случай.
«А на какой случай? — спросил себя Владимир. Подумал и с некоторым смущением ответил себе же:
— уж больно она красивая…»
Он усмехнулся в темноту, вслед скрывшемуся автобусу, и зашагал по улице.
Начал накрапывать дождь — промозглый, осенний, который может, единожды начавшись, идти трое суток без перерыва. В такой дождик человек с особенной тоской вспоминает ушедшее лето, и иной раз и вовсе приходят мрачные мысли о том, что не только лето, а, пожалуй, и вся жизнь уходит куда-то, утекает бездарно между пальцами. И утечет, не удержишь ее, как ни сжимай ладонь.
Он шел по улице долго, натянув до ушей кепку и подняв воротник куртки, чтобы ледяные капли не заползали за воротник.
Шел и некоторое время боролся с собой. Строго говорил себе, что следует думать о том, как придет сейчас домой и что скажет жене Римме. Потому что после службы человек должен отдыхать, а значит -8 думать о доме и семье.
Ну, в крайнем случае, можно было напряженно размышлять о деле, которое они с Мариной расследовали теперь вместе. Думать после службы о служебных делах — это хоть и старомодно, однако тоже вполне допустимо. Но идти и думать о маньяках-педофилах,опреступниках,снимающих мерзкие фильмы и зарабатывающих грязные деньги на растлении детей, совсем не хотелось.
Кроме всего прочего, за годы своей службы в милиции Владимир Вербин научился спокойнее от носиться к своей работе. Пятнадцать лет в органах правопорядка могут кого угодно настроить на философский лад. Десять лет в уголовном розыске, а потом еще пять в «полиции нравов» — это солидный стаж. За это время чего только не насмотришься!
Если нервничать и «заводиться» в начале каждого расследования, то никаких нервов не хватит, да и бессмысленно это.
— Преступники в целом не так уж умны, — говорил Вербину еще в самом начале его службы в уголовном розыске один старый сотрудник, начинавший служить еще в те времена, когда контора называлась страшненько — НКВД. — Конечно, встречаются виртуозы, всякие там криминальные гении, но это редкость. Обычный средний преступник — это глупый, тупой, необразованный человек. JC тому же ленивый. Он потому и совершает преступления, что в нормальной обычной жизни ничего добиться не может, ни к чему не пригоден.
Говорил он все это Вербину тихо, вполголоса. В советские времена за такие разговорчики по головке бы не погладили. Тогда считалось, что преступником человек становится под давлением социальных обстоятельств буржуазного общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97