А почему ты спрашиваешь? Тебе знаком кто-то из них?
— Нет, — покачала головой Марина. — Просто они мне не понравились. Оба.
Ничего особенного, — добавила она, заметив недобрый вопросительный огонек в глазах Вербина. — Пока мы ехали сюда, они разговаривали между собой. Мне не понравилось то, что я услышала.
Майор рассмеялся и отпил кофе. Потом поморщился — разве это кофе? — и улыбнулся снова, почти облегченно.
— Ну и бог с ними, — сказал он. — Не понравились — и ладно. А я тебе нравлюсь?
Марина смутилась от этого совершенно неожиданного вопроса. Снова принялась стряхивать пепел.
— Наверное, нравлюсь, — уверенно заключил Вербин. — Если мы работаем вместе, значит, нравлюсь. И Лукоморов, и Виталик тоже тебе нравятся. Разве не так?
— Так, — подтвердила Марина. — И что же?
— А то, что те люди, которые тебе нравятся, такими вещами не занимаются, — пояснил майор. — Но кто-то ведь должен это делать. В абсолютно белых перчатках милицейскую работу не выполнишь — не та профессия. Это тебе не в школе детей литературе учить. Кто-то должен быть подсадным, иначе не выйдет.
— Так это сотрудники милиции? — попыталась уточнить Марина. Спустя пару секунд повисшей паузы она задала вопрос иначе:
— Это могут быть сотрудники милиции?
Вербин удовлетворенно хмыкнул: ему понравилось, как аккуратно был сформулирован вопрос во второй раз.
— Да, — сказал он неохотно. — Это могут быть и сотрудники милиции. Перед законом сотрудник милиции точно такой же гражданин, как и любой другой. Его слово, его свидетельство в суде не больше и не меньше, чем слово и свидетельство любого гражданина. Так что в принципе подсадным может быть любой человек, не исключая и сотрудника органов правопорядка. И задача его в данном случае проста: совершить половой акт с проституткой, а затем по нашей команде открыть изнутри дверь квартиры. А потом подписать соответствующий документ. Как видишь, большого ума не надо, не правда ли?
Владимир остался доволен своим ответом. Втайне он желал, чтобы Марина перестала задавать вопросы на эту скользкую тему. Есть вещи, о которых не принято долго и многословно говорить. Например, в недавнюю эпоху, когда практиковалась смертная казнь, ответственные лица всегда избегали публичного обсуждения вопроса о том, кто же именнo исполняет такие приговоры. Кто конкретно расстреливает осужденных преступников? Понятно, что это делает кто-то из сотрудников правоохранительных органов, но говорить об этом как-то нехорошо.
Такой же совершенно секретной темой является и вопрос об осведомителях — о той огромной армии людей, без услуг которых милиция не раскрыла бы и десятой доли преступлений. Осведомители нужны? Да, очень нужны. Они полезны? Конечно. Без них немыслима эффективная розыскная работа. Но говорить об этом громко и подробно — ох, увольте…
Такую же роль выполняли в данном случае и подсадные клиенты проституток.
Как раскроешь притон, если хоть раз не проверишь все в реальности? Если не имел место факт сексуальных услуг, то невозможно сформулировать обвинение… А для этого нужны реальные клиенты — потребители услуг.
— Такими подсадными могут быть сотрудники нашего отдела? — вдруг после недолгого размышления над словами Вербина спросила Марина и пристально, в упор посмотрела на своего начальника.
Но кризис в разговоре уже миновал, и теперь Владимир мог позволить себе немного расслабиться. Он улыбнулся и покачал головой.
— Ты хочешь спросить, не бывал ли я сам в роли подсадного? — спросил он. — Или Лукоморов с Виталиком?
Нет, не беспокойся. По закону, как ты сама понимаешь, можем быть и мы. Мы такие же граждане, как и все остальные, и не лишены гражданских прав. Но я никогда не разрешал сотрудникам отдела бывать подсадными. Ни разу. И не разрешу.
— Почему? — Марина так и не сводила с Вербина испытующего взгляда, он даже слегка внутренне поежился — такую увидел в ее глазах глубину душевную проницательность.
— Потому что это не правильно, — без раздумий выдохнул он, допивая свой успевший уже остыть кофе. — Не правильно, — повторил он. — Аморально. Это создало бы нездоровое отношение к работе.
— А никогда не хотелось? — внезапно спросила Марина, и ее губы дрогнули в усмешке. Она задала этот вопрос неожиданно для самой себя, просто сорвалось с языка, и сейчас она сама испугалась…
Взгляд Вербина на мгновение стал жестким. Он поднял его от опустевшей чашки снизу вверх на Марину, словно замахнулся тяжелой саблей.
— Нет, — отрезал он решительно, — никогда.
Майор встал, с шумом отодвинув металлический стул, в руке у него появилась рация.
Он взглянул на часы, которые показывали, что время истекло, и пора начинать следующий этап операции.
В квартиру номер двенадцать они поднимались втроем: Вербин впереди, за ним Марина с Лукоморовым. Виталик и Иннокентий остались в машине караулить уже задержанных водителя и девицу.
Навстречу им спускалась женщина приличного вида, хорошо одетая. Заметив поднимающуюся троицу, она замерла и испуганно прижалась к стене, пропуская их.
Не было сказано ни единого слова, Марина и ее спутники выглядели обыкновенными людьми. Мало ли кем могут быть эти двое мужчин и молодая женщина в строгом костюме? Но нет, случайно встреченная дама, видимо, почувствовала в них что-то особенное: то ли угрозу, то ли сосредоточенность.
«Недаром говорят, что у всех сотрудников милиции какая-то особая аура, — подумала Марина. — А здесь нас сразу трое на одной лестнице — вот до ясенщины и докатилась наша эманация».
На площадке Лукоморов переглянулся с начальником и тотчас достал маленький мобильник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97