— Курить нельзя.
— А почему? — недовольно протянула девушка и капризно выпятила нижнюю губку. — Я же никуда не убегаю… Почему нельзя закурить? Вы же курите сами.
— Заткнись, — вяло оборвал ее Лукоморов, уже деловито приступивший к обыску. — Сказано — нельзя, значит, нельзя. Сиди тихо. Когда спросят — будешь говорить.
Марина прошла в соседнюю комнату и приступила к ее осмотру. Сначала открыла дверцы шкафа, где оказалась батарея пустых бутылок из-под вина и коньяка. По очереди брала каждую и переворачивала вниз дном — вдруг внутри что-то спрятано.
Затем глянула под батареи центрального отопления, пошарила там рукой. Нет, ничего.
Проверила внутреннюю часть дивана и, достав оттуда скомканные простыни, потрясла их, морщась от брезгливости. Видимо, белье было недавно использованным, и потому из комка вывалилось несколько оберток от презервативов «Мускулан».
Больше в комнате ничего не было, так что оставалось для проформы на всякий случай заглянуть за висящую картину и медленно пройтись по половицам, прислушиваясь, не скрипнет ли какая-нибудь — вдруг под полом сделан тайничок?
Что может храниться в подобной квартире, превращенной в притон? Наркотики, в первую очередь. Валюта, золотые изделия — во вторую.
Сейчас ничего этого Марина не нашла. Уже во второй раз за этот вечер недовольная собой, она вернулась в первую комнату. Внешний вид помещения за несколько минут успел измениться — весь пол посредине был завален глянцевыми порнографическими журнальчиками и просто цветными фотографиями, изображающими голых и полуголых девиц, которые капитан Лукоморов успел извлечь из находившихся в комнате двух шкафов.
— Вот это коллекция, — бормотал он изумленно, вытряхивая из ящиков оставшиеся журналы.
— Сложите это все куда-нибудь, — распорядился Вербин. — В отделе разберемся, что к чему. Ну, Девочки, давайте познакомимся поближе, — обратился он к понурившимся проституткам. — Давайте займемся вашими сумочками. Это — самый короткий путь к знакомству. Марина, выложи все содержимое сумочек на стол. А потом приступим к разговору.
Обыскивать Марина умела хорошо: ей многократно приходилось делать это, работая в ИДН. Обыскивать подростков, кстати, гораздо труднее, чем взрослых: им приходит в голову спрятать что-либо в таком удивительном месте, до которого взрослый просто не додумается…
Содержимое каждой сумочки вываливалось на стол отдельной кучкой.
Набор предметов — привычный, как у всех: косметичка с помадой, тушью, носовой платок, пять-шесть презервативов в ярких пакетиках, кошелек из дешевой турецкой кожи, выдаваемой за итальянскую.
— Ничего интересного? — спросил Вербин в то время, пока Марина разбирала все это барахло. — Записные книжки есть?
Это было важно: анализируя записные книжки проституток, можно при везении найти адреса или еще какие-нибудь сведения о содержателе притона — главной цели поисков «полиции нравов». Надежды на то, что задержанная проститутка сама добровольно вдруг возьмет да и расскажет о содержателе притона, нет. Зачем ей это нужно? Во-первых, она точно знает, что уже назавтра вернется к своим занятиям, и не заинтересована в том, чтобы притон разгромили. Кроме того, боится мести за болтовню. Так что «девочки» молчат о своих хозяевах, и заставить их говорить нет никакой возможности. А как заставишь? Они могут быть какими угодно тупыми и неграмотными, но если они профессионалки, то все отлично знают: ничегошеньки им милиция сделать не может. Ну, продержат ночь, а потом все равно отпустят.
В сумочке у шатенки записная книжка имелась, и Марина передала ее Вербину, принявшемуся с интересом медленно переворачивать страницу за страницей. Иногда по ходу просмотра задавал проститутке вопросы.
— А это кто такой? — спрашивал он, указывая на непонятное имя с телефоном. — Дядя, говоришь? Проверим… Двоюродный? Ну, посмотрим… Что это за бумажка? — вытащил он из-за отворота обложки что-то свернутое, похожее на финансовый документ.
— Квитанция, — мрачно ответила шатенка, качая ногой, и отвернулась. — Не трудитесь. Всего лишь квитанция из сберкассы.
— Об оплате? — уточнил Вербин, вглядываясь в неразборчиво написанные слова, которые поясняли цель платежа. — За что произведена оплата?
— Это за детский садик, — неохотно пояснила женщина, с досадой отворачиваясь в сторону. Ее сильно накрашенное лицо сделалось совсем замкнутым и отрешенным. — Не выбрасывайте, — нервно сказала она. — Завтра последний день платежа. Если я утром не принесу, дочку в садик не возьмут, мне уже сказали.
— Поня-я-тно, — после некоторого замешательства протянул Вербин и сунул квитанцию обратно. — Раньше никогда не задерживалась? — тут же поинтересовался он, вглядываясь в лицо проститутки. — Что-то мне твоя внешность знакома… В гостинице «Палас» в прошлом месяце не ты попадалась? А, подруга?
В этот момент он тряхнул зажатой в руке записной книжкой, и оттуда высыпались несколько ярких картонных кружочков, тут же разлетевшихся по полу.
— А это еще что? — Вербин поднял один из кружочков, рассматривая его. — Для чего предназначено?
Лукоморов тоже поднял кружочек, подозрительно принялся разглядывать его на свет.
— Вроде презерватива, что ли? — засмеялся он. — Новый фасон?
Проститутка угрюмо молчала, упорно глядя в сторону и сурово поджав размалеванные губы.
— Не понимаю, — растерянно заявил майор, крутя в руке пеструю картонку.
Потом так же вопросительно взглянул на Лукоморова, но тот недоуменно пожал плечами и швырнул кругляшок с картинкой на стол. — Что это такое? Объясняй немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97