— Надо им налить чего-нибудь. У тебя есть, Бондо?
Вальяжный грузин вытащил откуда-то бутылку водки и полбутылки мартини.
Налив по трети стакана вермута, он плеснул туда водки и протянул девушкам.
— Мы не пьем водку, — попробовала протестовать слабым голосом Марина, но Бондо только снисходительно усмехнулся в ответ.
— За начало вашей карьеры, — сказал он. — К тому же вам нужно согреться.
Разве не так? А потом сразу начнем сниматься.
Он действительно сделал по несколько снимков после того, как заставил девушек выпить до дна предложенное спиртное. В фотостудии было тепло, алкоголь начал действовать, и подружки несколько оживились.
Сначала Бондо снимал Дашу, предлагая ей принимать различные соблазнительные позы. Она была снята стоя, лежа на ковре, расстеленном посреди студии, сидя на диване и стоя на коленях перед объективом.
— Улыбайся, — приговаривал поминутно фотограф. — Расслабься, что ты так напряжена. Будь ласковой, понимаешь?
Марина смущенно смотрела на позы, которые принимала Даша, и со страхом ждала своей очереди.
Нет, решительно все оказалось здесь не так, как она предполагала…
Закончив с Дашей, парни налили девушкам еще. За окнами начало смеркаться, короткий зимний день стремительно переходил в вечер. Горел электрокамин в студии, распространяя тепло, столь желанное после уличного мороза.
Может быть, сказалось то, что по дороге сюда девушки сильно замерзли, а может быть, от волнения алкоголь слишком активно проникал в кровь и будоражил чувства, путал мысли. Краем сознания Марина понимала, что пора домой, что ничего путного здесь не получится. Но сладкий вермут с водкой… Но пышущий жаром камин… Необходимость быть полуголой в присутствии мужчин, да еще принимать сладострастные позы и улыбаться в камеру объектива, как нимфа — загадочно и соблазнительно…
Пожалуй, все это походило на настоящее приключение.
После третьей порции вермута Мишка Трофимов Уже перестал казаться Марине таким уж отвратительным, тем более что она заметила, как Даша напропалую кокетничает с ним. А что касается Бондо, то этот юный кавказец казался Марине очень симпатичным…
Она ощущала легкий стыд оттого, что сидит тут с голой грудью, в одних белых трусиках, и в то же время это ее возбуждало. И обстановка вокруг была такая непривычная.
— Откинься назад, — говорил ей Бондо, щелкая затвором камеры и чуть отступая. — Чтобы груди были видны… Вот так уже лучше. Грудь вперед!
Он смотрел на нее с восхищением, и, когда их горящие взгляды томно перекрещивались, Марина испытывала легкую дрожь во всем разгоряченном теле.
Голова чуть кружилась, внизу живота растекалась приятная истома. В эти минуты мир сузился до этой фотостудии, где мерцал камин, горели яркие лампы и ничего не было снаружи — ни морозной улицы с дрянными троллейбусами, ни обычной жизни с институтом, мужем и постоянной готовкой на кухне.
Когда съемка закончилась, Марина вдруг увидела с изумлением, что Даша с Мишкой уже лежат на широком кожаном диване. Точнее, Даши не было видно — торчала только голова с рассыпавшимися волосами и голые ножки, которыми подруга обвила бедра лежащего на ней Мишки.
Рука Бондо легла Марине на лобок, а затем мягко передвинулась еще ниже. Он увлекал ее на тот же диван, оставлявший еще много места, и она с чуть слышным стоном поддавалась…
Вчетвером на диване было не очень удобно: Марина все время слышала прерывистые стоны подруги, сопение Мишки, а несколько раз Даша, дрыгнув ногой, сильно толкнула ее.
Через некоторое время, когда Марина уже окончательно обезумела, фотограф внезапно отстранился от нее и, хлопнув по пылающей щеке, сказал:
— А ты горячая. Меняемся, — тут же буркнул он Мишке, и не успели девушки ничего сказать, как обе они, задыхающиеся от страсти, оказались передвинутыми, будто безгласные куклы: тяжело дышащая Даша переползла к Бондо и легла, раскинувшись, под него, а Марина оказалась лежащей в объятиях пыхтящего ей в лицо Мишки.
— Нет, нет, — попыталась она возражать просящим голосом, но слишком она оказалась слаба в ту минуту…
Она стала проституткой. Да, именно так — стала. В течение последующего времени каждый раз, когда Марина мысленно с содроганием возвращалась к тому вечеру в казино «Черный корсар», ей хотелось сказать про себя: меня сделали проституткой.
Но сказать так она не могла: понимала, что это будет ложью себе самой. Она согласилась сама.
Можно говорить об обстоятельствах и их роковом стечении. О том, как давило безденежье, неразрешимый круг семейных проблем с больным ребенком и равнодушным мужем. Можно вспомнить о том, что умерла мама, а другие родственники совсем не интересовались Мариной и ее бедами…
Да, все так, но насилия над Мариной не было, решение стать проституткой она приняла сама. Как говорится: в здравом уме и твердой памяти.
После того как Бондо с Мишкой Трофимовым насытились девушками полностью, оба они вышли Из фотостудии. Марина с Дашей сели на диване и закурили молча.
Собственно, говорить им было не о Чем — все и так было предельно ясно. Обе отлично Видели друг дружку во время только что закончившейся оргии, слышали охи и ахи. Теперь нечего было обсуждать.
Они курили, глядя по сторонам и пытаясь прийти в себя.
— Ты очень на меня сердишься? — с виноватым видом подавленно спросила Даша. — Это ведь я затащила тебя сюда.
Марина промолчала: она отошла к зеркалу и пыталась привести в порядок безнадежно растрепавшуюся прическу. Сумочка с косметичкой осталась; наверху, а руками не много сделаешь в этой ситуации.
Что толку разговаривать о случившемся са Дашей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97