Не узнал?
Бригадир держал мазу, не отдавал былого приоритета; подняв голову, сверкнул злыми глазками:
— Ну садись, чемпиён, чего колом торчишь? Налью стопарь, — он потянулся к квадратной бутылке с виски, долго отвинчивал пробку.
— Последнюю, что ли? — спросил Влад.
— А ты что, больше пить не будешь?
— Ты больше наливать не будешь, — твердо пообещал Влад и, сопровождаемый недоуменным молчанием собутыльников Бригадира, пошел к выходу.
— Что, телок, мычать научился?! — донеслось выстрелом в спину.
Влад быстро поднялся наверх, вошел в зал и увидел Лену, взволнованно оглядывавшуюся по сторонам.
— Я здесь, Лена. Мы еще потанцуем? Мне понравилось. Теперь уже оба чувствовали, что между ними возникает доверие друг к другу. Обо всем остальном Влад старался не думать.
…Потом он отвез ее домой. Ехал медленно, выбирая окольный путь. Она говорила, что вот ей уже двадцать семь, а отец волнуется за нее и не спит; а когда будет сорок, а потом и пятьдесят, он все так же будет волноваться, и она в свое время не будет смыкать глаз по ночам, ожидая возвращения своего сына…
Он ничего не отвечал и ничего почти не слышал из ее слов: всю дорогу от самого ресторана он видел в зеркальце желтоватые огни автомобильных фар. И дальнюю дорогу выбирал вовсе не потому, что хотел покататься с Леной — напротив, сейчас он думал только о том, чтобы поскорее высадить ее, — но, петляя, хотел удостовериться в наличии «хвоста». В конце концов решил, что преследовать его некому и незачем.
— Ты позвонишь? — спросила она, когда подъехали к дому. В окне кухни горел свет.
— Я позвоню.
— Спасибо тебе, Влад, — она вдруг наклонилась к нему и поцеловала в щеку.
— Где твой зонтик?
— Ой… забыла, — запоздало спохватилась она. — Ну да все равно дождь кончился.
Он постоял до тех пор, пока она вошла в дом, развернулся и помчал по мостовой, никого не опасаясь.
У забора его дома стоял автомобиль с выключенными фарами. Кто-то курил в салоне — огонек сигареты был единственной светящейся точкой на темной улице. Влад знал, что сколько-нибудь серьезные злоумышленники на такой дешевке не прокалываются, значит, оставалось одно из двух: либо машина оказалась здесь случайно и не имела к нему отношения, либо тот, кто находился внутри, не пытался скрыть своего присутствия. Остановившись, он пошел к воротам, желтоватые фары метнули в его сторону сноп света и тут же погасли. Из машины вышел Монгол.
— Долго же ты ее катал, — произнес он недовольно, поравнявшись с Владом.
— Чего надо?
— Старик прислал. Велел, чтобы послезавтра ты девчонку вместе с ее пацаном вывез куда-нибудь за город.
— Зачем?..
— Хочет встретиться с Мещаниновым. Выяснить, кто в доме хозяин. Может, придется их припрятать на время, чтобы папаша живее соображал. Мы тебе об этом скажем, кто-то из наших будет неподалеку.
Он замолчал, выпустил в сторону Влада дым и отщелкнул окурок через забор.
— Все? — спросил Влад.
— Это тебе от старика, — сунул Монгол пачку денег в нагрудный карман пиджака. — Поиздержался небось в кабаке? — И, усмехнувшись, пошел к машине.
Это был «БМВ», приобретенный некогда службой безопасности Губаря, а потом списанный или проданный за бесценок в результате какой-то хитрой махинации не то в милицию, не то в ФСБ.
«Минотавр», — зло подумал Влад, когда машина, ослепив его огненными глазами фар, с ревом пронеслась мимо и исчезла во тьме.
* * *
Бойцов, точивших на Бригаду зубы, в Краснодольске хватало, так что вычислить, где обретается этот живоглот, особого труда не составило. Грешок за собой он знал, потому и хазы менял, как валюту — дешево, но часто. При всей его ничтожности, былой авторитет в определенного сорта среде работал — его прикрывали какие-то лохи, стоявшие с ним под крышей у базарного рэкетира Марченко по кличке Блоха. Держал Бригаду на поводке и Губарь, но к нему Влад обращаться не хотел, с ним у него разговор был особый, к тому же за Губарем стоял Панич.
. Чаще всего в последнее время Бригаду видели «в нумерах» — гостинице «Центральная» на Разгибе, как назывался район рынка. По месту, так сказать, рэкета.
Прихватив «кобру», Влад отправился к нему на «уедиенцию».
— Могу я узнать, в каком номере проживает ваш постоялец Геннадий Козин? — спросил он у администратора, задремавшего в кресле у давно потухшего голубого экрана.
Толстый красномордый дядька лет пятидесяти, вскормленный сырым мясом с базара, вылупил на него красные рачьи глазки:
— Хто-о?..
Пришлось повторить, в точности воспроизведя тот же текст и ту же интонацию.
— Не знаю такого!
Времени терять не хотелось, да и вестибюль нужно было пробить, пока туда не нагрянул кто-нибудь из «быков», поэтому
Влад решил видоизменить текст, хотя интонацию оставил прежней:
— Слушай, ты, падло жирное! Ты о последних ценах на мед-обслуживание что-нибудь слышал?.. А то ведь я сейчас сам в журнале найду, а нет — все «нумера» проверю.
Администратор уже достаточно проснулся, чтобы отличить настоящий юмор от будущей трагедии.
— В двести тридцатом, — проговорил обиженным голосом, и Влад готов был биться об заклад, что сегодня он уже больше не уснет.
По парадной лестнице он не пошел, решив, что в холле на втором этаже обязательно оставлен «филин» — отрабатывать дозу крэка. Но в этом-то он и ошибся: об угрозе с фасада, очевидно, должен был сообщить сам администратор, а «крутой качок», отсидевший в общей сложности суток двое за переход улицы на красный сигнал светофора, перекрывал грязную вонючую лестницу, под которой заезжие крестьяне оставляли до утра не проданные за день куриные потрошки.
Увидев Влада, обкурившийся «качок» расставил руки и приблатненным голосом поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74