Каждый должен делать свое дело…Если бы знал в тот момент майор Николаев, что дело это не закончено и не близко к окончанию, знал бы он, что в с е только н а ч и н а е т с я… Тогда бы он не думал, где чья работа, и кому в дальнейшем что придется выполнять…К СКЛИФу уже подъехала дежурная машина. Здорово, Петруха, — приветствовал молоденького водителя Николаев. — Поехали с ветерком. Можайское шоссе, двадцать второй километр.Настроение ему, однако, испортили быстрро. В машину по очереди позвонили водитель Иван и лейтенант Горелов. Догнал я машину, — мрачно сообщил Иван. Нетрудно оказалось. Да и гаишники там уже были… Ну что? — почувствовал что-то не то в его голосе Николаев. — Где о н?— Во всяком случае, в машине его нет, сообщил Иван. — Припарковал на Мясницкой чуть ли не у самой Лубянки, волчуга, и… ту-ту… Ах ты, мать его….. — обозлился Николаев не столько на хитроумного Полещука, а прежде всего на себя самого. Это чувство досады не оставляло его на протяжении всего пути. Знаю, все знаю, — буркнул он на сообщение Горелова о том, что найдена машина Полещука3 только без самого Полещука. Сообщил это Горелов почему-то победоносным тоном, что еще больше обозлило Николаева. «Мудаки мы все…Неповоротливые мудаки…»…Поселок Жучки нашли довольно быстро. Около дома номер два по Красноармейской уже стояла оперативная машина.Навстречу Николаеву шел инспектор Константин Гусев, коренастый, румяный от морозца, в короткой дубленке и ондатровой шапке. Ну что?! — крикнул Николаев. — Что там? Они были здесь, — сказал Гусев. — И со всем недавно. Но сейчас в доме никого нет. А кому принадлежит дом? Дом принадлежит некому Юркову. Но он здесь не живет, ему за восемьдесят, он проживает у сына в Москве. Им уже позвонили. Сын сказал, что они не были здесь с лета. А сей час тут протоплена печка, недавно здесь пили чай, что-то ели. Пойдем в дом, Павел. Сам по глядишь.Прошли в дом. В доме было очень те пло. Убогая, почти нищенская обстановка — ста рый стол, кривые стулья, продавленный диван. На диване несколько детских игрушек — мишка, кукла, зайчик. Игрушки старые, грязные. На сто ле женская помада, заколка. Пахло керосином, видимо, на керосинке кипятили чай. На столе куски порезанного хлеба, несколько конфетных оберток. Соседей опрашивали? Живут только в доме пять, вон там…Бабка сказала, что вчера вечером в доме горел свет. Но она заходить не стала, сказала, что не любит Юркова и его сына, вредные, мол они. Видела, как от дома отъезжала черная «Волга». Решила — разбогател Юрков, машину купил. Не установили личности погибших в машине? Пока нет. Документов при них не было. Мужчины лет тридцати — тридцати пяти, плохо одетые, небритые, неухоженные какие-то, хотя и крепкого сложения. Типа бомжей, что ли? — подивился Николаев. Именно так. Странно все это… Как знать, как знать, — задумался Николаев. — Все это может очень легко объясниться. Сейчас главное найти Полещука, к нему на дом уже выехала группа. Так, а мы звоним Воропаевым. Может быть, появился Кирилл. Что же мы все в хвосте плетемся? — с досадой произнес он. — Только приезжаем, из-под носа все, кто нам нужен, исчезает…Из машины набрал номер Воропаевых. Павел Николаевич, Павел Николаевич, — всхлипывала подошедшая к телефону Нина Владимировна. — Виктошенька нашлась, она здесь дома, моя рыбонька, вот она, моя маленькая… Д о м а?!!! Дома, дома, ее привез Кирилл. Совсем недавно, минут десять назад, мы только что собирались позвонить в Управление. Что там, Горелов, опять спит, что ли? — вдруг отчего-то обозлился Николаев вместе с тем чувствуя огромное облегчение. Как человек и отец он чувствовал радость, как профессионал досаду. Ведь не его заслугой было то, что девочка нашлась. И не случайностью это было. А игрой того, кто все это затеял. И именно эта кровавая глумная игра больше всего раздражала Николаева. Дайте мне Кирилла к телефону, — попросил Павел. Алло, каким-то странным голосом произнес Кирилл. Кирилл Владиславович, где вы нашли дочь? Я ездил за ней в поселок Жучки по Можайскому шоссе, — тихо произнес Кирилл. А жена? Лена где? А Лены нет. О н а и с ч е з л а. Как вы узнали, что дочка здесь? Мы как раз из Жучек звоним. А как об этом узнали вы? — еще более странным тоном спросил Кирилл. И Николаев не мог понять, что выражал этот тон — беспокойство, недовольство? Это наша работа, — холодно ответил Николаев. — Ответьте на мой вопрос. Мне бросили записку в почтовый ящик. Там требовали привезти деньги. Дали сроку несколько часов. И вы что, нашли такую сумму? Да. Где? Я не могу этого сказать. Моя жена остается в опасности. Кому вы передали деньги? Я положил пакет в условленное место. Отъехал на положенное расстояние. Подъехала машина без номеров. Взяли пакет, оставили письмо. Я подъехал — взял, прочитал. Там был адрес. Я поехал в Жучки. Там, на улице Красноармейской, дом два была Вика. Я привез ее домой. А Лена-то? Что говорит дочка? Где Лена? Она говорит, что за мамой приехал какой-то человек и забрал ее. И сказал, что через полчаса за ней приеду я. Она была так напугана, так плакала, моя девочка. Я больше не могу ее ни о чем расспрашивать. Интересные дела… Ладно, я скоро буду у вас. Никуда больше не отлучайтесь. Вы сохранили записки? Конечно. Ладно. Мы выезжаем. Так, Костя, — сказал Николаев Гусеву. — Вести наблюдение за этим домом совершенно бесполезно, никто здесь больше не появится. Надо только вызвать сюда этого Юркова и побеседовать с ним. Хотя, думаю, это ничего не даст, скорее всего, Юрковы эти личности анонимные, к делу, думаю, никакого отношения не имеют. И все равно поговорить надо обязательно, может быть, и появится какая-нибудь зацепка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66