Узнав о том, что Олег уже стал студентом, он взялся за учебники с особенной силой. Ему не хотелось отставать от друга.Результаты его экзаменов не были столь блестящими, как у Олега. Он набрал полупроходной балл и до мандатной комиссии находился в состоянии напряжённого ожидания. И не поверил своим глазам, когда увидел собственную фамилию в списке зачисленных в институт.Им так и не пришлось встретиться с Олегом в Москве. И домой они вернулись порознь.В Волжанске друзья сели на моторную лодку, поехали на противоположный берег Волги и хорошенько обмыли поступление. Олег снова настаивал, чтобы они встречались в Москве каждую неделю. Андрей, не возражая своему восторженному другу, ещё раз напомнил ему про первое ноября.В конце августа они вместе на поезде поехали в Москву. Взяли на вокзале такси, которое развезло их по разным общежитиям…Первого ноября к пяти часам Андрей подошёл к Центральному входу Ярославского вокзала. Первое ноября как раз пришлось на воскресенье. В этот день в Москве подморозило, шёл небольшой снежок. Олега не было.Андрей ждал минут двадцать, отчаялся и уже пошёл было восвояси, как услышал издалека знакомый голос:— Старик! Стой, старик, подожди! Стой! Извини! Опоздал!Андрей обернулся и увидел Олега, ещё больше располневшего, отрастившего подковообразные усы и лихие пушистые бакенбарды, одетого в кожаную куртку на меху и огромную лисью шапку. Под руку его держала стройная блондинка с распущенными волосами, в модной нейлоновой куртке.«Не теряется, однако, волжанин в Москве, — подумал Андрей. — Действительно, Дон Гуан. Да и Хмель, в придачу». Широкое лицо Олега разрумянилось, от него ощутимо пахло спиртным.— Знакомься, это Света, — представил подругу Олег. — А это Андрюха Стрельцов, мой самый близкий друг, студент МИФИ. Извини, Андрей, ранний склероз, я чуть совсем не позабыл про нашу договорённость. Мы со Светкой со вчерашнего вечера были у Володьки Кулагина на даче, и вдруг я вспомнил. Неожиданно вспомнил, меня вдруг осенило, словно удар молнии… И мы сразу бегом к электричке. Только что приехали… Слава богу, ты не успел уйти, я бы век себе не простил. Как ты жив-здоров?— Отлично, — улыбнулся Андрей. — И рад тебя видеть в добром здравии.Они прекрасно посидели в привокзальном ресторане, шло застойное время, все было доступно и дёшево.— Давай на следующие выходные поедем к Володьке на дачу, — предложил Олег после третьей рюмки. — Там так клево, тихо, спокойно. Володькины родители в загранкомандировке в Чехословакии. Светка подружку пригласит. Шашлыки пожарим, Кулагин нам на гитаре сыграет, попоём, побалдеем… Я тебе звоню в пятницу. Договорились?— Договорились.Олег не позвонил…Студенческая жизнь с её лекциями, зубрёжками, зачётами, экзаменами, дружескими попойками, пивными походами, мимолётными романами пошла своим чередом. Летело, словно птица, прекрасное незабываемое время, которому никогда не суждено вернуться назад.Но судьба играет человеком, и от неё никому никуда не деться.…С того страшного дня все перевернулось в его жизни, в его восприятии мира. Детство, юность словно мгновенно унесло неким жутким, чёрным, чудовищной силы вихрем. Это произошло в конце июня восьмидесятого года, когда Андрей только что сдал сессию за второй курс и собирался ехать на практику.— Телеграмма… — пробормотала секретарша деканата, дрожащей рукой протягивая Андрею листок бумаги. — Извини, Стрельцов, я прочитала…Он бросил на неё быстрый взгляд, предчувствуя недобрую весть. В зелёных глазах секретарши блестели кристаллики слез.Он взял телеграмму. Уставился в скупые строки. И до него никак не могла дойти жестокая, не оставляющая никакой надежды суть этих строк:«Дорогой Андрей. Вчера в автокатастрофе погибли мама, папа и Саша. Прими наши соболезнования. Срочно приезжай. Дядя Слава».Секретарша стояла с открытым ртом, ожидая реакции Андрея.А он все молчал. Потом поднял глаза и произнёс каким-то чужим глуховатым баском:— Такие вот, значит, дела…Смял в кулаке телеграмму и медленно пошёл по коридору.Перед отъездом он позвонил в общежитие Олегу. Ему сообщили, что тот утром уехал на практику…Подробности катастрофы были ужасными. Водитель автобуса, в котором ехали родители и младший брат Андрея на свою недавно купленную маленькую дачку на берегу Волги, попытался сэкономить время и проскочить перед товарняком. И не успел… Погибли все пассажиры. В живых остался только сам водитель, получивший каким-то чудом лишь незначительные травмы. Его где-то прятали от самосуда.— Что делать, Андрюша, — развёл руками младший брат отца, дядя Слава, стоя рядом с ним на кладбище. — Такая вот судьба. Надо жить дальше…Андрей молчал. Он не мог произнести ни слова. Какой-то жёсткий комок в горле не давал ему даже дышать, не то, чтобы говорить. В эту минуту он особенно отчётливо понимал, что остался практически один в этом мире.Сдаваться он, однако, не собирался. А в Волжанске оставаться не хотел: жара, пыль и скука провинциального, хоть и родного города угнетали, обнажали его непомерное горе. А в свою квартиру он вообще не мог войти, его буквально начинало трясти, мертвенная тишина квартиры словно кричала душераздирающим криком о его одиночестве. Три ночи он ночевал у дяди Славы. И на следующий же день после похорон уехал в Москву, а оттуда прямо на практику.Однокурсники были изрядно удивлены, увидев Андрея. Никто не ожидал, что он появится на практике, да ещё так скоро.А выглядел он неплохо. Только немного осунулся и побледнел. Однако был ещё более подтянутым и аккуратным, чем обычно. И лишь только самые проницательные глаза заметили то новое свойство, появившееся у Андрея Стрельцова — лёгкую, едва заметную полуулыбку на тонких губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75