Как прекрасно все это... Из каких же противоположностей состоит жизнь, как много в ней и прекрасного, и страшного, грязного. Сколько света и сколько крови... И нельзя бояться этой крови, потому что трусы в этом мире не выживают.
...Он встретился с Таней примерно через месяц после своего освобождения. Опять ночь, кухня в его обветшалом домике...
- Какой кошмар! - схватилась за голову Таня, содрогаясь от его сообщения. - Что мы наделали? Мы же с тобой... Это же позор, это кровосмешение, Серега! Не может быть! Быть не может такого! Как ужасно, что умер отец, я бы все узнала у него...
- Не врет мамаша, - махнул рукой Сергей. - Я вижу - не врет. Сеструха ты мне, точно. Помнишь мою фотографию? Вот тебе и разгадка нашего сходства...
- Отец любил погулять, это точно, - подтвердила Таня. - Мать с ним намучилась. Ни одну красивую бабу не пропускал. Дома не ночевал, потом врал - у друга, срочные переводы, туда-сюда... Мать махнула на него рукой, с ним бороться было бесполезно. Пил и гулял, пил и гулял. И работал много тоже. Все совмещал, и сжег себя в сорок семь лет... Инфаркт его хватил в конце восемьдесят первого, дорогой мой братишка Сережка... - вдруг засмеялась Таня. - А? Мир тесен? Как мы с тобой тогда друг друга нашли в лесу, господин Лесной? Помнишь Фарлафа?
- Я и еще кое-что помню, - нахмурился Сергей.
- Откуда мы тогда знали? Не переживай, это даже очень пикантная история, в духе романов порнографических. Ты обалденный мужик, и в четырнадцать лет ты был обалденный мужик. Никогда ни с кем такого кайфа я не испытывала...
- Да замолчи ж ты! - крикнул Сергей. Даже ему, после трех лет лагерей, было стыдно слушать ее.
- Как они меня потом отделали! - решил он перевести разговор на другую тему. - Думал, не выживу... Но зато после они мне заплатили по полному счету. Прыщ этот теперь полный инвалид, на лекарствах живет. Ара где-то по лагерям мотается в качестве петуха. Это я ему устроил, не кто-нибудь. А Рыба червей кормит в сырой земле.
Но это уже без меня, тогда он всего-то двумя месяцами больницы отделался. Как я тогда не сел, ума не приложу...
- Ну ладно, братишка, - улыбалась Таня. - Мои сообщения ты знаешь, Лозович в день своей гибели подписал завещание на первую жену и старшего сына. Нам ни хрена - только квартира.
Ну потом, правда, поделился с нами благородный афганец Владимир Игоревич. Я кое-что взяла себе у мужа, якобы на пополнение гардероба. Сэкономила. Для тебя. Еще не зная, что ты мой брат. Ты рисковал жизнью, свободой... Ты отважный человек, Сергей... Вот. - Она протянула ему пакет. Здесь две тысячи рублей. Чем могу, Серега. От себя отрывала, клянусь тебе. Ты вышел оттуда гол как сокол, это тебе на обзаведение...
Братишка мой, - погладила она его по коротко стриженной светлой голове, на которой уже начали отрастать волосы. В ее карих глазах Сергей увидел нечто неприятное, вожделение, усилившееся у нее в связи с его сообщением. Ему это не нравилось. Она стала для него сестрой, и только.
И перестала быть красивой женщиной, желанной самкой. А она очень игриво глядела на него. Он нахмурился, дал понять, что ему это не по душе.
- Ну а что этот старшой? - попытался отвлечь ее Сергей. - Может быть, его?..
- Он офицер, воюет в Афганистане. Он поделился с нами, несмотря на то, что моя свекровь ругала его мать последними словами. Нет.., пока это невозможно. Не тот случай. Я пыталась его окрутить тогда, в восьмидесятом, но бесполезно.
Домосед, семьянин, порядочный советский офицер, герой и тому подобное... Жаль, конечно, что тебя тогда забрали. Мы могли взять и его в оборот. Но ты, со своей паршивой дачей... Говорила я тебе - не разменивайся по мелочам. А теперь что? Будем звонить семье, требовать от них квартиру, машину? Да это глупость и бред собачий.
Упустили мы с тобой, Серега, нужный момент.
Он меня тогда озадачил, я понервничала - устроила ему звоночек, попугать чтобы, мол, убили папашу твоего, и тебе туда же дорога, если осторожней не будешь. А зря я все это сделала, только подозрения у него вызвала. Но одна я была тогда, Серега, одна. Если бы ты был рядом. А ты уже гудел вовсю... Рядом только этот придурок Олег да его мамаша. И дочка маленькая... Ты не звонишь, я поняла, в чем дело, как разговор пошел об ограблении дачи академика. Наведалась к тебе тогда весной, на всякий случай, думала, может, выкрутился ты и на этот раз. А вот не выкрутился... Ладно, что сделано, то сделано, назад время не вернешь. Надо жить будущим... Ой, Серега, - сладострастно улыбнулась она, - хочется мне тебя ужас как... Но ты смотришь на меня как послушный младший братишка. И я ухожу, чтобы не возбуждаться. Пока. Увидимся, когда придет время. А оно придет, Серега. Ты верь. И не разменивайся на мелочи.
...Сколько он жил на свете, но таких женщин, как Таня, никогда не видел. Она не уставала поражать его...
Серж заказал еще кофе, закурил. Мысли уносили его в не столь уж далекое прошлое.
...Ходка в зону следовала за ходкой. Он втянулся в веселую воровскую жизнь, а новые условия жизни, построение так называемого рыночного общества, вдохновили его. Он занялся рэкетом, сколотил банду головорезов, занимался разборками, разделом сфер влияния. Было опасно и очень интересно. В карман ему рекой потекли деньги. Он сделался в округе влиятельным человеком, стал вести широкий образ жизни, построил на месте старого домика шикарный особняк с сауной, бассейном, каминным залом, у него появились великолепные иномарки. В своих повседневных отчаянных делах он стал забывать Таню, ушедшую, видимо, в быт, в воспитание дочери. Она тоже не давала знать о себе. До поры до времени.
И появилась она у него уже в девяносто пятом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96