- Она вместе со своим любовником устроила такую провокацию, что только чудо и моя смекалка спасли меня от смерти. Но этот мерзавец не успокоился, он достал меня и в Киеве. И снова какие-то небесные силы помогли мне выжить. Меня оклеветали, опозорили перед всей страной, лишили всего. Я теперь никто, полуживой, полутруп, человек без имени, без дома, без всего. И эта парочка хочет наслаждаться, хочет плясать на моем трупе. Не выйдет! - вскочил он и взмахнул кулаком. - Не выйдет, господа хорошие! Потому что я далеко не труп и сумею вам это доказать! Посмеется тот, кто посмеется последним!
Жанна слушала его, раскрыв от удивления рот. Таким ей еще никогда не доводилось видеть обычно спокойного, ироничного, рассудительного Павла Дорофеевича Кузьмичева, регулярно посещавшего ее бордель. Но именно таким он ей нравился еще больше. Она была на его стороне, она вместе с ним ненавидела его наглую алчную женушку и ее любовника, она вместе с ним жаждала для них достойной и справедливой кары.
Они выпили еще коньяка и пошли в постель. Возбужденный своими планами, Кузьмичев показал там все, на что был способен в свои пятьдесят два года. Жанна осталась более чем удовлетворена.
- Ты... - прошептала она, целуя его. - Ты молодец. Не ожидала от тебя такого. Ты просто орел.
Кузьмичев лежал на спине и тяжело дышал. Пот тек по его вискам. Он улыбался, он снова чувствовал себя молодым и полным сил. Он чувствовал, что готов к новым подвигам.
- Ну, хорошо, - произнесла Жанна, с умилением глядя на него. - Ну, отомстишь ты им. А дальше что? Тебя ведь ищут, тебе нельзя оставаться здесь.
- А я и не собираюсь оставаться здесь. Я уеду далеко, за кордон, и тебя возьму с собой. Мы начнем новую жизнь.
. - Давай, - вдохновенно произнесла Жанна. - Мне тоже так все это надоело! Этот бордель, эти бляди, вся эта грязь.
Они лежали на широкой мягкой постели Жанны и мечтали. Она занималась всю жизнь тем, что калечила жизни молодым девушкам, заманивая их высокими заработками, а затем обрекая на позорное существование в ее публичном доме, пока не истаскаются до предела, станут никому не нужны, и словно выжатые лимоны, будут выкинуты на свалку. Он всю жизнь словно косой косил судьбы попадавшихся на его пути людей, будь то брат, будь то друг, будь то жена, будь то учитель или ученик. Они с ненавистью думали о тех, кому причинили зло, они жаждали нового зла. Но и тут было неравенство. Жанна в эту минуту действительно верила Кузьмичеву, полагая, что теперь он по-настоящему будет предан ей, он же глядел на нее, как на полезный материал, именно так, как он всю жизнь смотрел на каждого, с кем сводила его судьба. Он должен использовать ее, до предела, а там видно будет.
Кузьмичев остался у Жанны. Она узнала все, что нужно, о Галине и Викторе и доложила ему. И вот, все рассчитав, он пошел на охоту.
У него было славно и весело на душе. Ненависть окрыляла и вдохновляла его.
Он позвонил по мобильному телефону Галине и удостоверился в том, что Виктора нет дома. Нашел удобное место и стал караулить. Он знал, что тот поехал на пьянку к другу и поехал туда на такси, оставив машину в гараже.
Полоса постоянных невезений, преследовавших Кузьмичева в последнее время, должна была по естественному закону природы смениться полосой везения. Так и произошло.
Такси остановилось далеко от дома. Оттуда вышел он. Кузьмичев затаился, он был готов к святой мести. Только одно мешало - слабое зрение. Как назло, не горел ни один фонарь.
Враг шагал по направлению к нему неуверенной, шатающейся походкой, что-то негромко напевая себе под нос.
- Ну что? - произнес Кузьмичев, вырастая перед ним словно из-под земли. Вот и довелось нам с тобой снова встретиться, дорогой мой бывший воспитанник.
Он хотел было вытащить из кармана фонарь и посветить им в лицо своему сопернику, но не успел сделать это.
Виктор был ощутимо пьян. Он пошатывался, от него сильно разило спиртным.
- Пошел отсюда, падло! - крикнул он Кузьмичеву, сделал резкий выпад и попытался ударить Кузьмичева в челюсть. Но тот ловко увернулся, и враг полетел на землю. Остальное было совсем просто. Кузьмичев бросился на него, перевернул ловким приемом на спину, вытащил из кармана нож, щелкнул лезвием.
Никогда ему не доводилось своими руками проливать человеческую кровь. Но он не боялся, рука его не дрожала. Этот щенок, этот ублюдок поселился в его доме, трахает его молодую жену, растит нагулянного с ней ребенка. Сейчас он ответит за все. А потом ответит и она. Кузьмичева буквально трясло от ненависти, от предвкушения законного возмездия.
- Ты что? - пробормотал насмерть перепуганный противник.
- Хороша водичка в Днепре? Хорошо поплавал? - спросил, зловеще улыбаясь, Кузьмичев.
- Нормальная водичка, - процедил тот, дыша Кузьмичеву в лицо водочным перегаром... - А что тебе Днепр-то? Ты кто такой, не пойму, - пытался он вглядеться в лицо Кузьмичева. - Лицо вроде бы знакомое.
- Ничего, скоро поймешь, - обнадежил его Кузьмичев. - Еще бы оно тебе не было знакомо. А как чувствует себя твоя любовница?
- Нормально чувствует. Пусти, ты что?
Кузьмичев крепко прижал его к земле, и тот истошно закричал.
- Молчи, собака, молчи, - прошипел Кузьмичев и зажал ему рукой рот.
- Ну что, узнал, наконец? - спросил Кузьмичев, отрывая руку от его рта.
- Павел Дорофеевич? - с удивлением прошептал Виктор. - Вы же...
- Узнал, собака, узнал... Ну вот и славно. Живой я, живой, не мерещится тебе. Поплавал ты в Днепре, поплавай же теперь в своей крови, - сказал Кузьмичев и острым, как бритва, лезвием полоснул по его горлу.
Оставляя за собой трупы людей, мешающих ему, он не мог себе представить, насколько это трудно своими руками лишить человека жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96