Пойду принесу!
Харитон достал из серванта четыре большие пивные кружки, разлил по ним холодный "Старо-прамен". Пиво пошло хорошо, да и горбуша была очень неплохая, малосоленая, жирная, возбуждающая аппетит.
- Так вы что, вообще ваше Рыбачье решили бросить? - спросил Марчук. - А то вчера я так и не понял.
- Скука там смертная, - ответила Татьяна. - Харитон за двадцать километров на работу ездит. Да и что это за работа - грузчиком в сельпо. Само собой целый день квасят. А моя работа в противоположную сторону в контору, уборщицей там, в сельпо место уже занято. А до нашей конторы целых двадцать пять километров. Разве же это жизнь? Надо что-то решать. Так дальше нельзя, сопьемся совсем. Вот мы к моей сеструхе Вальке Нитко пока и переехали, здесь бы осесть. Тут лучше, народ кругом, места красивые. На жилье вот только денег нет.
- Денег? - насторожился Марчук.
- Да знаю я, знаю, что вы хотите сказать, Дмитрий Андреевич, - махнул рукой Харитон. - Хотите предложить нам круглую сумму за интересующие вас сведения. Да с нашим превеликим удовольствием, если бы мы что-то знали. Очень даже сожалеем, что нам нечем вас порадовать, и платить нам совершенно не за что. Я хоть вчера и пьян был, но весь разговор прекрасно помню от словечка до словечка. Ничем мы вас порадовать не можем, очень хотим, да не можем.
- А раньше-то вы где жили? - спросил Сергей, делая глоток пива.
- Там и жили, в Рыбачьем. Только раньше там был большой поселок, школа, магазин, клуб. А потом, после распада Советского Союза, все оттуда потихоньку поразъехались, только вот мы остались да старики Степановы. А вот теперь, как вы рассказываете, и Степановых больше нет. Так что и нам v туда нечего возвращаться, совсем с тоски подохнем.
- А в Ялте у вас родственников нет, кроме этих Нитко? - спросил Сергей.
- Откуда? - махнул рукой Харитон. - А Валька, сама видите, как живет, с хлеба на воду перебивается. И двое детей у них с Виталиком. В школе они сейчас.
- Значит, нет родственников? - еще раз уточнил Сергей, а Марчук бросил на него недовольный взгляд, не понимая, почему он так упорно расспрашивает их про родственников, как будто это может иметь какое-нибудь значение для интересующего их дела.
- Нет, - произнес Калиниченко и сделал большой глоток пива. Сергей заметил, что он старается не глядеть ему в глаза.
Татьяна тоже слегка насторожилась.
- Вот и у меня тоже нет родственников, - равнодушным тоном сказал Сергей. - Родители и маленькая сестренка погибли в восемьдесят первом году в автокатастрофе, бабушка умерла, а несколько лет назад скончался и дед. Один я на свете... Плохо это, когда нет родственников.
- Это точно, - закивал Харитон. - Без родственников очень плохо.
- У меня вот была какая проблема, когда я остался круглым сиротой, продолжал Сергей, вызывая все большее раздражение у Марчука. - Моя мама была единственной в семье, папа тоже. Правда, оказалось, что у мамы были два сводных брата, сына моего покойного дедушки Кирилла Петровича Олеванцева Петр и Кирилл, но она даже не знала об их существовании, да и я их видел только много лет спустя, мельком на похоронах деда. Так что ни дядек, ни теток, ни двоюродных братьев и сестер у меня не было. А были бы, может, и помогли. Как вы полагаете, Харитон. Как вас по батюшке?
- Меня-то, да просто Харитон, и все.
- И все же, как вас по батюшке? Марчук бросил недоумевающий взгляд на него, не понимая, куда он клонит.
- Харитон Федорович, допустим, - неохотно ответил Калиниченко.
- Да, Харитон Федорович, ваше положение лучше моего, - заметил Сергей. - У вас ведь полно родни, помимо троюродной сестры вашей жены Валентины Нитко, у вас есть и своя собственная родня.
- Откуда это вы взяли? - нахмурил черные густые брови Харитон.
- Так... Некие упражнения памяти... Знаете, люди нам порой что-то рассказывают о своей родне, а нам это так неинтересно слушать, мы вроде поддакиваем, а сами думаем о своем. И все же что-то остается. И когда надо, это что-то поднимается со дна памяти.
- И что же вы такое интересное вспомнили? - слегка привстал с места Харитон, хмуря свои черные брови.
- Да так, один давний разговор. Это было в ночь с девяносто третьего на девяносто четвертый год. Я тут неподалеку встречал Новый год. И кое-кто под водку долго и нудно рассказывал мне о своей родне. Не потому рассказывал, что это мне очень интересно было, а потому, что молчать было невмоготу. Плохо нам очень было, вот он и говорил о разном без умолку. Поведал он, например, о своем покойном дядюшке, родном брате его отца, и о своей тетушке, которую звали Люба. Так вот эта Люба в свое время вышла замуж за некоего Федора Калиниченко. А сына своего Федор назвал Харитоном в честь отца своей супруги. У деда Харитона было трое детей - Борис, Люба и Антон...
- Хорошо вы, вижу, разбираетесь в нашей родословной, - мрачно заметил Харитон, бросая быстрый взгляд на притихшую жену.
- Ой, что только не пригодится в жизни? - усмехнулся Сергей. - Даже такие воспоминания. Казалось бы, совершенно негодные к применению. Дальше продолжать или нет?
- Продолжайте, очень даже интересно.
- Люба родила вас, Харитон, а Антон кого родил? - улыбнулся Сергей и слегка дотронулся до могучего плеча Харитона. Марчук напряженно слушал, слегка приоткрыв рот, вроде бы до него начало кое-что доходить.
- Антон родил Георгия, вот кого. А фамилия вашего дедушки Харитона Климов, не правда ли? Значит, и мама ваша в девичестве Климова?
- Ну Климова, Климова, что это преступление какое? - пробурчал Харитон.
- А теперь ответьте мне, Харитон Федорович, на последний вопрос, где сейчас находится ваш двоюродный брат Георгий Антонович Климов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96