Правда, у меня был самодельный молоток из камня со
сквозным отверстием и было долото, выточенное из куска якорной цепи, - но
ведь надо еще верно написать!
Я испортил две плиты, обе расколол на втором "к" в слове "Ник"
(только от вас, Джим, я узнал, что "Ник" пишется через одно "к"!). И когда
мне наконец удалось справиться с именем, я сказал себе, что этого хватит.
Изобразить "Аллардайс" было сверх моих сил, да и цифру "3" тоже, хотя ноль
я, пожалуй, одолел бы.
Для могилы я выбрал место на небольшом уступе примерно в кабельтове
от кустов, где нашел Ника, и понемногу закатил вверх по склону тяжелый
камень с надписью, потратив на это почти целую неделю.
Я еще раз прошел к останкам Ника и напряг свою несчастную башку,
пытаясь вспомнить заупокойную молитву, но сколько ни бился, нужные слова
ускользали от меня. Кончилось тем, что от обиды и разочарования я
разрыдался, как ребенок, и зашагал прочь.
До вечера было еще далеко, а мне вовсе не хотелось торчать в пещере и
предаваться унылым размышлениям, поэтому я выбрал дальний путь, вдоль
плеча Буксирной Головы и крутых утесов Бизань-мачты. Эта часть острова
всегда меня привлекала. Я любил слушать волны, а здесь, у подножья обрыва,
непрестанно ревел прибой, и в реве и вздохах могучих валов мне чудились
величавые звуки органа и церковного хора...
Вечером я вернулся в пещеру совсем усталый, зато на душе у меня было
легко. Поужинав, я сразу лег и впервые за много лет увидел во сне мать.
Рано утором я проснулся в отличном настроении и, как обычно, собрался
пойти искупаться в заливе. Однако, выйдя из пещеры, я замер на месте,
будто меня поразило громом. Вдоль берега, что называется, у самых моих
дверей, прямо к Южной бухте медленно шла незнакомая шхуна. Она была так
близко, что я отчетливо различал сновавших на палубе людей.
Я до того опешил и растерялся, что продолжал стоять на виду - рот
разинут, колени дрожат... Попытался крикнуть - не смог, язык словно прилип
к гортани. Тем временем "Испаньола" скрылась за мысом, а затем над
Островом Скелета взмыли тучи птиц, и скрип талей дал мне понять, что вы
уже спускаете шлюпки, чтобы верповаться через пролив.

4
До сих пор не возьму в толк, как это вы меня сразу не заметили.
Я стоял как столб у входа пещеры, а ее с моря было видно очень
хорошо; кстати, я потому в ней и поселился. Должно быть, вам было просто
не до того: сторонники капитана лихорадочно соображали, как удержать
корабль в своих руках, а мятежники помышляли только о несметном богатстве,
ожидающем на берегу. Так или иначе, меня не увидели, и, опомнившись, я
нырнул обратно в пещеру, чтобы обмозговать, как быть дальше. Ведь я вас
принял за пиратов, Джим...
Поразмыслив, я успокоился, а вместе со спокойствием ко мне вернулось
и мужество. Как-никак, золото спрятано надежно, и замуровать его недолго.
Я знал, что никто из вас еще не высадился на берег и вряд ли высадится до
вечера - отлив не позволит. Поэтому я решил, прежде чем замуровывать клад,
получше все разведать.
Вдруг вы зашли в Южную бухту всего-навсего пресной воды набрать?
Захватив мушкет, пули и порох, я выскользнул из пещеры и осторожно,
стараясь не выдать себя, двинулся вперед. Охота на коз научила меня
подкрадываться незаметно, в этом я теперь хоть с кем мог потягаться. Вдоль
восточного берега я пробрался к зарослям между блокгаузом и Южной бухтой.
Здесь, почти у самой воды, росла высоченная сосна; я вскарабкался на нее и
с макушки увидел вдали шхуну.
Все утро я просидел на дереве и слез, только когда от шхуны
отделились две шлюпки. Мне захотелось подобраться поближе к месту высадки.
Я не сомневался, что густые заросли надежно скроют меня от глаз моряков.
Первое, что я увидел, - как вы выскочили из передней шлюпки и
стремглав бросились в чащу. Я приписал это мальчишескому возбуждению и
сразу же о вас забыл, потому что, когда на берег высыпали остальные,
испытал новое потрясение: среди моряков был Джоб Андерсон, я тотчас узнал
его.
Не дожидаясь, когда подойдет вторая шлюпка, я на всех четырех
пустился наутек. Если бы не моя поспешность, я тогда же увидел бы
Сильвера; впрочем, уже через час мы с вами встретились около насыпи, и вы
помогли мне разобраться, что к чему.
Я смекнул, что отряд, скорее всего, пойдет по речке: это был наиболее
легкий путь в глубь острова. А заросли по берегам позволяли мне следить за
отрядом, оставаясь незамеченным.
Сильвер, как вы знаете, отправился вверх по склону, прихватив с собой
беднягу Тома, большинство же зашагало прямо по руслу реки, и я неотступно
следовал за ними, прячась в кустах. Вскоре я опознал еще одного старого
приятеля, плотника Моргана - того самого, которого мы подняли на борт
"Моржа" вместе с Сильвером, после чего начались все наши злоключения.
Меня удивило, что Морган еще жив: ведь он был уже пожилой человек,
когда мы встретились впервые. Кстати, я не сказал бы, что он с той поры
сильно изменился. Джордж Мерри - тоже мой старый приятель - в этот день
оставался на шхуне. Он был в числе пятерки, открывшей огонь по ялику, на
котором люди капитана гребли к блокгаузу.
На небольшой поляне, где русло реки расширялось, отряд - их было
девять человек - остановился. Андерсон, видно, был за старшего, он первым
подал голос:
- Ну что ж, братцы, здесь и передохнем, самое время выяснить, кто за
кого!
Большинство отозвалось одобрительными возгласами, только один матрос
- Алан, который плелся сзади, был явно чем-то озабочен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46