— Следи за событиями. Тут есть, над чем покумекать… Чеченские паханы сидят, базарят. Тёрки у них нервные, но без мордобоя. Раздаётся звонок мобильника. Этот добрый хлопец берет трубу, выслушивает очень короткое сообщение. Говорит: «Да, брат». Встаёт. При этом все отмечают, что выглядел он, как зомби. И начинает очень метко бить из пистолета.
— Бадри, — Глеб задумался. — Это ведь единственный, оставшийся в живых после бойни, которую устроил «Вервольф» на «даче». Быстро оклемался и встал в строй. И грохнул своего хозяина.
— Объяснение простое. «Вервольф» его перевербовал.
— И превратил в шахида? Это не та публика, Олег. Тут что-то другое.
— Остаётся дистантный контроль.
— Точно. Контроль над сознанием. Зомби…
— Да, — покачал головой Артемьев. — Тут без стакана и без Доктора не разберёшься…
Глеб взял мобильник, соединился с Доктором и забил встречу в логове, откуда учёный муж практически не вылезал.
Где-то через час «Форд-Фокус» подкатил к забору невзрачного дощатого домика с обширными подвалами и большой территорией. Здесь логово Доктора.
Охранник, напоминавший праздного дачника, приветливо махнул рукой и пропустил машину на территорию.
— Как ты тут? — спросил его Глеб.
— Здоровья набираюсь, нервишки успокаиваю, — потянулся охранник. — Соловьи поют. Свежий воздух.
Охрана состояла из нескольких бойцов. Все здесь нормально — сектора пристреляны, имеется немало сюрпризов, которые ждут незваных гостей, включая драматически-театральный финальный: взрыв объекта при невозможности его обороны.
— Дачники, — хмыкнул Артемьев. — Курорт. Аква-парка только не хватает.
— Подкинь начальству идею, — предложил охранник. — Мол, для психологической разгрузки личного состава.
— Вы тут такие загруженные…
— А бдительность блюсти… Хуже всего отдыхать, когда надо бдить…
— Ладно, работничек… Где Доктор?
— Барин в трудах праведных. В космосе витает. Но вас примет. Уже спрашивал…
В просторном подвальном кабинете царил творческий беспорядок. Грудами были навалены книги, научные журналы на трех языках. Под ногами валялись два ноутбука. В углу светился экран монитора. Такой беспорядок является спутником многих творческих натур. Правда, в этом беспорядке они прекрасно ориентируются и знают, где что лежит и откуда что взять.
Сам Доктор сидел за просторным угловым компьютерным столом и строчил чернильной ручкой очередной научный труд, время от времени поднимая от исписанных листов взгляд на дисплей. Подавляющее большинство его научных работ не имеют никаких шансов в ближайшие полсотни лет стать достоянием мировой научной общественности. Слишком уж скользкая и секретная сфера деятельности. Слишком специфический круг интересов — методика допроса под психо-тропным воздействием, кодирование психики и дальше в том же роде… В Организации Доктор нашёл себя. «Белый Легион» поставлял ему большой материал. Был он человеком, одержимым своими исследованиями, и потому вызывал у окружающих закономерное опасение.
— Привет научной интеллигенции, — махнул рукой Глеб.
— А, душегубы, — хмыкнул Доктор, поправляя пятернёй свою жиденькую причёску и отодвигая от себя голографическую клавиатуру. — Добро пожаловать.
— Все обидеть норовишь.
— Хочешь, закодирую. И обижаться сразу перестанешь.
— Шутки у тебя. — Глеб бесцеремонно свалил на пол кипу журналов и освободил кресло.
— По делу или как? — посмотрел на него пронизывающе Доктор. Обычно взор его был повёрнут куда-то внутрь себя, но иногда глаза становились, как у волхвов — они проникали в душу, как бур в мягкую почву.
— Чаем напоишь? — спросил Артемьев.
— А как же. — Доктор поднялся с кресла и устремился в небольшую кухню, в которую вела деревянная дверь. Кухня ему была необходима, поскольку он экспериментировал в свободное время с экзотическими китайскими блюдами и коллекционировал приправки к чаю.
— Без психотропов? — осведомился Глеб, наконец дождавшийся обещанного чая, принимая большую глиняную, покрытую синей глазурью чашку.
— И без стрихнина, — пообещал Доктор. — Пей, не отравят.
Глеб отхлебнул пахнущий травами и земляникой чай. И признал, что вкус исключительный.
— Как у тебя так получается? — спросил Артемьев.
— Бабка научила.
— Кем была?
— Деревенской колдуньей, кем ещё.
— Ага, наследственность…
— Ладно, душегубы, каким ветром попутным вас принесло?
— Да обговорить одну ситуевину неоднозначную, — сказал Артемьев.
Они изложили суть дела.
Доктор очень внимательно выслушал историю позорной погибели депутата Сельмурзаева. Задал несколько наводящих вопросов. И сделал вывод:
— Вероятность кодирования высокая. Процентов восемьдесят.
— Откуда уверенность? — спросил Артемьев.
— Детали.
— Глаза стеклянные, — с видом знатока отметил Глеб. — Роботизированность движений.
— И это тоже, — кивнул Доктор. — Но на один момент вы внимания не обратили.
— На какой? — заинтересовался Артемьев.
— Бадри что сказал по мобильнику?
— «Да, брат»…
— Брат… Самое ласкающее слух слово для восточного человека. За ним — сила рода… Учтите, кодировка — это чаще всего не слом психики. Ломать психику полностью — это затратно, долго, сложно и требует определённых средств и навыков. На Гаити колдуны вуду зомбируют, травя жертвы порошком из рыбы фугу. Её печень, икра, молоки, кишечник и кожа содержат в себе один из самых опасных природных ядов нервно-паралитического действия — тетрадотоксин. Под его воздействием психика претерпевает необратимые изменения. Практически уничтожается старая личность и на неё накладывается новая — раб, послушный и бессловесный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110