В машине сидели двое. У одного руки были синие от наколок. Другой — лет сорока, в светло-бежевом костюме, здоровенный, неприлично мордатый, однако, несмотря на это, интеллигентный с виду.
Впрочем, они могли ждать кого угодно. Могли вообще быть киллерами, наблюдавшими за жизнью какого-нибудь не выплатившего долг коммерсанта или неверного мужа. Могут быть менты. Хотя у того, в наколках, морда не ментовская, но ведь менты ныне разные встречаются. Однако выбрали они именно такую точку, откуда отлично просматривался зияющий чернотой, развороченный Марианнин подъезд.
Надо определяться с ними. Меньше часа до появления Инженера, и мне необходимо знать наверняка, один ли я его дожидаюсь, или мне опять мешают жить конкуренты.
Сегодня в домино играли четыре человека. На мое везение бутылки хватило очень ненадолго. Сперва игроки оживились, но последняя капля водки вогнала всех в тоску.
— Надо скидываться, — решительно сказал Пенсия.
— Моя выдра все карманы вывернула, — вздохнул горько Володя.
— У меня завалялись, — сказал я.
— Леха, ты… — Пенсия не нашел слов, чтобы выразить свои чувства.
— Пошли, вместе сходим, — предложил я Володе.
— Ага, — с готовностью поднялся тот с места. Путь наш как раз шел мимо той самой «Нивы». Я озадаченно похлопал по карманам и спросил:
— Курева нет?
— В гастрономе куцим, — произнес Володя.
— Не вытерплю. Вон у тех спросим, — и я потащил его к «ниве». На подходе я качнулся пьяно и развязно осведомился:
— Э, мужички, огоньку не найдется? Татуированный за рулем окинул меня уничижительным взглядом и заявил:
— Искра найдется… У тебя из глаз, когда двину!
— Леха, нет, ты глянь на мурло буржуйское! — всплеснул руками Володя и стал закатывать рукав.
— Мы как к людям, а вы… — я качнулся и оперся о машину,
Татуированный распахнул дверь и стал вылезать. Володя был ему по плечо, а я и того ниже. Но алкаш угрожающе сжал сухонький кулачок и изрек:
— Ща будет море крови!
— Мы уходим, — поспешно сказал я, качнулся. Ноги заплелись, и я упал на землю прямо рядом с «Нивой», заработал от татуированного нелестное матерное выражение на свой счет и по мягкому месту ботинком «Саламандра»,
Володя что-то пробормотал, правда, менее решительно, про «кучу костей», которая здесь будет, но я поволок его прочь.
Уходя, я слышал, как «Бежевый костюм» одергивает татуированного.
Эти парни несдержанны. Для наружки у них поведение нагловатое. Наблюдатель должен сливаться с окружающим, быть хамелеоном, а не лезть напролом. Эти двое по манерам и комплекции больше походили на боевиков.
Бутылку Володя все порывался купить у столетней бабки, торговавшей рядом с гастрономом такой водкой, от запаха которой мухи дохнут, но я уговорил купить в магазине приличную, дороже в три раза.
— Разор один, — вздохнул Володя. — От бабкиной водки кайфа больше.
Я не стал ему объяснять, что левую водку гонят с меньшим градусом, зато с добавлением клофелина, отсюда и кайф, от которого порой отлетают навсегда.
Мы вернулись на скамейку, и веселье под стук костяшек пошло дальше.
— Давай, я спою, — неожиданно предложил свои услуги по культурному досугу Володя.
— Нельзя, — поспешно воскликнул Пенсия.
— Ты чего, против, чтобы я пел? — насупился Володя.
— Против.
— Тебе не нравится, да? — Володя начал приподниматься. — Ща будет море крови!
— Да ладно, — подал веский голос толстый молчун, сурово посмотрев на Володю, и тот сразу чуток присмирел.
— Не, я хочу знать, — усевшись на место, сказал он.
— Выпей, — я дал ему стакан. — Смочи горло.
— Ты хороший мужик, Леха, — Володя опрокинул стакан и упал мордой о доски со стуком не хуже, чем от костяшек домино.
— Слабак, — сказал Пенсия.
— Пойду, прислонюсь. Что-то повело слегка, — сказал я, вылезая из-за стола. Я присел на ящики около кирпичного гаража и прислонился спиной к влажному кирпичу. — Музыку послушаю.
Я вынул из сумки плейер и нацепил наушники.
— Ща вздремну, и снова за беленькой отправлюсь, — пообещал я.
В плейере все слышно было отлично.
— Ну, где эта рожа интеллигентская? — донесся хрипатый голос, в котором трудно было не узнать татуированного. Прилепленный мной в пылу разбора с татуированным микрофон работал прекрасно.
— Скоро будет, — произнес «Бежевый костюм». — В три часа.
Так, значит, они все-таки по душу Инженера. И еще это значит, что не я один слушал Марианнины телефонные разговоры.
— Эх, прибить бы его, — с томной мечтательностью произнес татуированный.
— Нас Алибаба самих прибьет.
Так, соперники понятны — подчиненные Алибабы. Пришли вернуть в стадо беглую овечку. Чтобы, не исключено, потом зарезать ее на шашлык.
— Интеллигенту не поздоровится, — сказал «Бежевый костюм». — На сей раз Алибаба его задавит.
— Сука он, — вздохнул татуированный.
— Кто?
— Алибаба — сука.
«Бежевый костюм» ничего не ответил, а татуированный горячо, заводясь, продолжил:
— Фраер дешевый, а корежит из себя пуп земли. Ненавижу.
— Это верно, — вздохнул «Бежевый костюм».
— Майор, поверь, самые лучшие мои годы, когда я комиссионки грабил. Вот это жизнь была! Полет души… «Лежать, это ограбление! Кто дернется — пуля в фанеру!» И мордой о стену. Мне это нравилось, майор. Я любил свою работу.
— Не один ты… Представляешь, соберутся враги на кухне. И давай власть ругать. А не знают, что из пятерых двое стукачей, и все на магнитофон пишется. Здорово. Все вокруг — стук-стук… Стук-стук…
— Да, были времена.
Грусть о прошедших временах у обоих в голосе была неподдельная.
— Первый говорит, — неожиданно послышался глухой голос — явно из динамика рации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88