— Никого не задело?— Порядок, мужики. Вмятина в асфальте… Какая-то сволочь пряталась в кустах. Один, без огневой поддержки. Заложил, рванул — и в лес, — сообщил Алейников. — И ищи чечена в зеленке…В расположение вернулись, когда ужин давно закончился и в столовой наводили порядок два солдатика с гауптвахты. Повар и повариха-чеченка уже собирались уходить.— Опоздали, — сказал повар, увидев голодных оперов.— Что поделаешь, — серьезно произнес Гризли, кладя на скамью автомат с подствольником. — С задания. Убили восемнадцать боевиков…Повариха выпучила глаза, и рука, которая накладывала в тарелку пшенку, замерла.Гризли взял у нее тарелку и деловито осведомился:— А за сбитый чеченский самолет нам сто грамм положено?— Да ну вас, — махнула рукой повариха.Кормили в столовке не слишком изысканно. Обычно меню состояло из пшенки или макарон и кильки в томате, которую здесь прозвали «красной рыбой», а также выпечки, масла и сгущенки.Алейников без особого аппетита проглотил свою порцию, запил ее сладким чаем, кивнул бойцам:— Спокойной ночи.И отправился к себе.Начштаба с замом по кадрам предавались своему обычному занятию — долавливали двухлитровую пластмассовую бутылку неизменного очаковского пива, зажевывая воблой.— Садись, — кивнул начштаба. — Пей.— Спасибо, — Алейников присел, отхлебнул из протянутой ему кружки.— Правда, вас в Шервудском лесу едва не… — повел рукой начштаба.— Точно, — кивнул Алейников.— Там какая-то группа шалит… Пацаны из Левобережной… Им Синякин, ваххабит клятый, за это бабки отстегивает. — Начштаба побил воблой о стол. — Надо эту Левобережную зачистить по всем правилам.— Конкретной информации нет. А шмонать триста домов — без толку, — возразил Алейников.— Информация, — скривился начштаба. — Всех мужиков вывести, и через одного — к стенке. Тогда точно взрывать ничего не будут.— Не безумствуй, — отмахнулся Алейников.— А чего, я не прав? Митрофаныч, скажи, — обратился начштаба к нагрузившемуся заместителю по кадрам.— А я откуда знаю, — пожал тот плечами, сонно клюнув носом.Алейников встал, подошел к окну, наполовину заложенному мешками. В окно светила бледная, болезненная луна. Настроение было какое-то тревожное…Ночью его растолкал дежурный по расположению.— Что случилось?— Джамбулатов бежал.— Та-ак, — протянул с угрозой Алейников.
Глава 17ОХОТА
Все оказалось куда легче, чем мыслилось… Джамбулатов выбрался из станицы, сжимая автомат, который забрал у милиционера. Была ночь. Станица гудела. Комендатуру и временный отдел подняли по тревоге. Но им его не поймать. Он на своей земле. Он знает, куда идти.Впереди еще большая часть ночи. А ночь — это его время. Он всегда любил ночь, потому что куда лучше других людей мог видеть в темноте.Дыхание сбивается. Сердце барабанит. Ничего удивительного. Камера-одиночка — это не санаторий.Трава под ногами была влажная, ботинки и брюки вскоре промокли, набухли, отяжелели. Он не заметил ямы и, подвернув ногу, растянулся на земле, уткнувшись в нее лицом. Над ухом встревоженно жужжали какие-то насекомые, которым не спалось в эту ночь.Вперед! Под ногами захлюпала вода. Он прошел несколько сот метров по ручью, на всякий случай, чтобы запутать следовых собак. Дыхание сбивалось, автомат тянул и тер жестким ремнем плечо, но с оружием он расстанется в последнюю очередь.Ночью сильно похолодало. Днем была жара, земля прогрелась и теперь отдавала тепло, которое смешивалось с подувшим с гор холодным воздухом.Он мог идти по этим местам с закрытыми глазами и все равно не заблудиться. Он шел в нужном направлении, оставив далеко позади тревожный рев моторов и лай собак. Ему необходимо было успеть до рассвета отойти на безопасное расстояние, затеряться в степи, куда преследователи не сунутся…К утру он набрел на кошару, где жили пастухи, пасшие овец. Они без звука приютили беглеца.— От русских бежал, — сообщил Джамбулатов. — Из тюрьмы.— Ну да, — недоверчиво произнес кряжистый, с обветренным красным лицом хозяин кошары.— Да.— А с кем воевал? — спросил хозяин, приглашая гостя в дом.— По-разному, — махнул рукой Джамбулатов, снимая перед порогом обувь.— Мой брат воевал. Я тоже хотел воевать.— Поздно, — Джамбулатов уселся на лавку перед столом. — Отвоевались.— Думаешь?— Думаю…— Теперь за тобой охотятся, — сказал хозяин. — Что делать станешь?— К людям пойду. Люди помогут.— Хочешь к брату моему? В горы. Работать будешь… Он тебя кормить будет. Он без рабочих рук остался.— Что так?— Двое русских работали. Потом бежали. Еще до того, как военные пришли.— Что, вместо раба у него буду?— Зачем раба? — обиделся хозяин кошары. — Как брат будешь. Он воевал. Ты воевал. Есть о чем вспомнить.— Обойдусь.— Ну как хочешь… Автомат продай. Хорошо заплачу.— Самому нужен.— Как скажешь…Бессловесная женщина накрыла стол. Джамбулатов без особого аппетита позавтракал и завалился спать. Сон был чуткий и тревожный. Но Руслан заставил себя усилием воли заснуть. Ему нужен был отдых. И он не знал, удастся ли отдохнуть в ближайшее время. Жизнь научила его использовать каждый удобный случай для расслабления, чтобы потом быть готовым к новым испытаниям.Сквозь сон он почувствовал, что в закуток, где хранили сено, кто-то зашел. Человек стоял, едва дыша. И Джамбулатов напрягся, готовый к действию. Конечно, горский закон гостеприимства охраняет путника. Но слишком сильно изменились времена и люди. И слишком дорогая вещь в Чечне — автомат. Да и слух о беглом менте, у которого масса кровников, возможно, разошелся далеко, мог бес и попутать, толкнуть на то, чтобы поиметь награду за голову кровника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91