Посылали в коробках из-под почты. Но самое невероятное использование нашли ему карманники. Они клали его как младенца в коляску, совали ему в рот сигарету, он пыхтел ею, вокруг собиралась совершенно обалдевшая толпа, а в это время ловкие пальцы чистили карманы, и «писки» резали сумки. Это и называется «создать понт» — то есть собрать толпу для работы.
— Помощь твоя требуется, — сказал Мартынов. — Не откажешь?
— Как можно, — наигранно бодро отозвался Башка.
— Надобно одного человечка найти.
— Все кого-то ищут.
— Кто «все» ?
— Да так, к делу не относится. Кого искать? — спросил Башка, поднимаясь с кровати. Он плеснул себе в стакан воды из литровой банки с этикеткой «маринованные огурцы» и начал жадно глотать.
— Соседей твоих, — Мартынов положил на стол две фотографии. — Всеволода Гарбузова, и Марата Гулиева.
Башка поперхнулся и судорожно закашлялся. Откашлявшись, вытерев рукавом лицо и пряча глаза, он покачал головой:
— Я их плохо знаю. Где искать? Я человек старый, больной, всеми позабытый-позаброшенный.
— Не прибедняйся, Башка, а то у меня сейчас слезы на глаза навернутся, — усмехнулся Мартынов.
— Не, тут глухо. Хотя, конечно, можно попытаться, но я не гарантирую, потому что… — начал вяло тянуть волынку карманник, и стало понятно, что искать никого он не намерен.
— Значит, считай, что тебе не повезло, — негромко произнес Косарев.
— Это почему? — насторожился Башка, подумав, что этот человек ему не нравится. Похоже, он относится к худшей категории легавых — угрюмым фанатам. Такие, чтобы раскрутить дело и запихнуть какого-нибудь беднягу-урку за решетку, готовы земной шар перевернуть вверх тормашками.
— Потому что я человек трепливый, — Косарев вытащил сигарету, подошел к окну, распахнул форточку, чтобы проветрить комнату, и затянулся. — Могу невзначай проболтаться кому-нибудь о твоих подвигах на благо правосудия.
— Андреич, что он говорит? Это же западло! Мы же всегда с тобой по-человечески.
— Мне очень жаль. Я к тебе со всей душой, — развел руками Мартынов и, придвинувшись к Башке, прошептал. — Мой друг — человек иной породы. Его урки «душ-маном» прозвали. Зверь.
— О, Бог ты мой, — простонал Башка. — Хорошо, черт с вами. Буду работать, ничего не поделаешь.
Тут Косарев оторвался от окна, подошел к Башке и, смотря на него сверху вниз, приподнял двумя пальцами его подбородок.
— Слышь, Башка, не валяй дурака. Я вижу, что ты крутишь.
Башка отпрянул, прикусил губу и вздохнул.
— Ну ладно, знаю я, где они. Случайно узнал. На даче в Каменке. У одной девицы, — он назвал адрес.
— Поехали туда, Серег, — сказал Мартынов, поднимаясь.
У двери Косарев резко обернулся:
— Слушай, Володя, он же говорит не все. Башка, откуда ты все это знаешь?
— Ребята по случаю сказали.
— Не свисти.
— Ну хорошо, хорошо… Двое тут ими интересовались. Какой-то долг хотят истребовать. Я им Севу и нашел.
— Кто они?
— Матрос… Ну, Дудин. И Киборг — фамилию его я не знаю. Они вроде бы на Гвоздя работают. Ну, на Гвоздева. Уж его-то каждый пес знает.
— Ты им этот адрес отдал? — обеспокоенно спросил
Мартынов.
— Да, они за десять минут до вас отбыли туда. На белой «волжанке».
— Черт возьми, у них полчаса форы!..
Глава двадцать восьмая
В УБЕЖИЩЕ

Дача у люськиных родителей была не очень шикарная, но все-таки дача, а не какой-нибудь щитовой домишко, которых полно понастроили в разных садово-огородных товариществах.
Трехкомнатный, с застекленной верандой дом возвышался посреди участка в восемь соток, некогда считавшегося пределом мечтаний советского человека. Когда-то здесь была ведомственная вотчина электролампового завода, участки выделялись через местком, вокруг их распределения кипели шекспировские страсти и плелись изощренные интриги. Сегодня это место из-за близости города и обилия вокруг лесов, озер и живописных мест стало лакомым кусочком — сюда потянулись новые русские. Четыре участка напротив люськиной дачи скупил владелец сети магазинов бытовой техники и стройматериалов. Их расчистили от еще крепких, но никак не соответствовавших запросам нового хозяина домов и сараев. Что здесь будет — можно только гадать. Сначала территорию оградили высоким забором.
Потом там работал экскаватор, копая котлован. Затем активность строителей упала до нуля — поговаривали, на торгового магната ополчилась налоговая полиция. Но ходили и не менее авторитетные сплетни, что торгаш и полицейские достигнут консенсуса, строительство возобновится и вскоре тут будет возведено нечто такое, чему суждено поразить воображение всех городских дельцов. Правда, это будет нелегко, — поскольку выделиться среди городской «знати» сложно. Это было видно и по этому поселку, и по другим. Вон, хозяин ресторана «Арык» умудрился даже сарай сделать из кирпича, с башенкой и бойницей, а шпиль его дома возвышался над окружающими домами, подобно готическому собору.
Слева от люськиной дачи находился заросший участок с покосившимся крохотным домиком с заколоченными ставнями. Кому он принадлежал, куда делись его хозяева — Сева и Гулиев не знали и знать не хотели. И вообще им меньше всего хотелось лишний раз показываться на глаза людям. Но люди сами двинули к ним. Первым заявился суровый бородатый полупьяный тип, отрекомендовавшийся заместителем председателя кооператива и спросил, что они тут делают.
Гулиев протянул написанную Люськой бумагу, а потом предложил немножко отметить новоселье. Расставались с зампредседателя они лучшими друзьями. Тот обещал заглянуть еще. Чуть позже заявился молодой хмурый парень и заявил:
— Я соседний участок охраняю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56