Войска выводим. Совместное патрулирование. С бандитами. Эдак нам предложат с «правобереж-цами» договор подписать и улицы совместно патрулировать. Или москвичам с солнцевской мафией.
— А чего? Мысль. ,
— Мысль… Володь, с этими договорами, чую — тут оперативная комбинация. Или американцы сработали, чтобы нас мордой в грязь ткнуть. Или чеченцы. Это настоящее предательство. Кстати, недавно поднял литературу. Оказывается, Власов с такими же словами сдавал в плен своих солдат, как сегодня сдают их в Чечне. «Дабы избежать кровопролития». А что потом будет еще больше крови — это никого не волнует. А она будет. Предательство! — Косарев хлопнул ладонью по столу.
— А сейчас вся жизнь — предательство. Это оказался выгодный промысел — предательство. Предательство — главное слово эпохи, — Мартынов пьяно клюнул носом, но тут же приосанился и поднял стакан. — Выпьем?
Звякнули стаканы.
— Плюнуть теперь на эту Чечню и забыть, — Мартынов икнул.
— Они сами о себе напомнят. Смотри, считай, половину населения Чечни, тех, кто за Россию был, мы отдали на растерзание бандитам. Уже сейчас их под нож пускают. Так?
— Угу.
— Еще года три назад все краденые машины, все беглые преступники, все авизовочные наворованные миллиарды шли прямиком куда? В Чечню. Так?
— Угу.
— Но тогда мы этот режим не признавали. А теперь им на пять лет гарантируют полнейшую свободу, в том числе и от уголовного кодекса, лишь бы они оставались в составе России. Все им отстроим. Часть денег бюджетных они разграбят. Пять лет там будет в составе России суверенный центр наркомафии, рабовладения, торговли человеческими органами. Потом воцарится свободная Ичкерия — пиратская республика. К тому времени ее щупальца сдавят экономику России, окончательно опутают коррупцией госвласть, они запугают все население России.
— Обязательно, — снова икнул Мартынов.
— А пока они полезут баламутить другие республики Кавказа, Татарстан. «Нохчей», которые кровь нашим солдатам пускали, уже ждут в Крыму — там татары давно на русских ножи точат. Кровушка хлынет похлеще, чем в Грозном в январе девяносто пятого. Ох, головы полетят… Во, договора понаподписывали. И еще по телевизору некто с казарменной тупостью вещает:
«Ура-патриотов на фронт пошлем». А я готов на фронт. Только дайте «духов» душить, а не заставляйте им зад лизать. Не добивайте нас бесконечными переговорами и перемириями.
— Размечтался.
— Военной-то проблемы там не было. Преданная война! Первое военное поражение в борьбе с организованной преступностью!
— Да плюнь ты на все. Чего суетиться? — пожал плечами Мартынов.
— Плюнуть? На отрезанные головы наших солдат? На кастрированных пленных, замученных до смерти? Давай, плюнем.
— Должен же кто-то был закончить войну.
— Капитулировать? Мы так могли все войны закончить. И очень быстро. Сдаться Наполеону, Гитлеру. Только проигранные войны для России кончаются плохо. Цусима — революция девятьсот пятого. Неудачи первой мировой — революция семнадцатого. Поражение в Афганистане — развал страны девяносто первого. А что вслед за этим поражением? Полный развал?
— Да все уже давно и так развалено.
— Ты знаешь, какое ощущение? Россию опустили. Отпетушили, как на зоне. Теперь Россия опущенная. Собственное достоинство, безопасность — все соответствует опущенным. Опустили нас несколько политиканов, журналистов и деятелей в генеральской форме! — Косарев врезал по столу так, что бутылка с водкой подскочила и упала. Мартынов проворно подхватил ее и содержимое почти не убыло.
— Да чего ты убиваешься-то?
— Народ наш, — пьяно качнувшись, произнес Косарев, — петухи сейчас. Никому ничего не интересно. Петухов, кстати, на зоне неплохо кормят. И работать не заставляют. Только задницу подставляй — и живи сыто и довольно. Это тот народ, который и французов, и Гитлера, и всех бил. Тьфу…
— Ты экстремист натуральный, Серега. Тебе в террористы подаваться. Шире надо смотреть. Да и вообще — чего кипятиться? От нас-то что зависит? От двух пьяных ментов. Что мы можем?
— Что-нибудь можем. Человек всегда может что-то изменить. Пусть немного, но все-таки.
— Так выпьем за это, — Мартынов поднял стакан…
Война настигла русских уже в Москве. Убежать от нее не удалось. Ее голос был грохотом взлетающих на воздухдомов.
Как только началось вторжение бандитов в Дагестан, Косарев добровольно напросился на три месяца в следственно-оперативную группу. Увидел там то, что и ожидал тюрьмы для содержания рабов, склады оружия, следы крови в подвалах — там пытали русских людей, видеозаписи показательных казней, отрубания голов. Агрессия исламского фундаментализма — это ничуть не лучше фашистских орд и дивизий СС.
Косарева отвлек от дурных мыслей звонок.
— Косарев у телефона… Да. Привет… Правда? Отлично, — Косарев бросил трубку.
— Что? — спросил Мартынов.
— Тут по убийствам Соболева-Керимова кое-что выплыло…
Глава тридцать восьмая
МОСКОВСКИЕ ЗАЧИСТКИ

— Обрисовываю ситуацию. Потерпевшие — председатель совета директоров крупнейшего французского банка «Лионский кредит», жена английского посла, председатель правления японской электронной корпорации, немецкий генерал — один из руководителей Бундесвера… Ну и далее в том же духе, — описывал руководитель операции по пресечению преступлений шайки, которую предстояло брать. — Пять дипломатических нот поступило только за последние два месяца по поводу их деяний.
Инструктаж проходил в зале на четвертом этаже Петровки, 38 в шесть часов утра. Там собрались оперативники из всех муровских отделов, сотрудники ОМОНа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56