На них обычно все надирались, плясали до упаду. Он плясал плохо, хоть и старательно. Потом молодежь разбивалась на пары, разбредалась по комнатам и темным углам, слышались чмоканья, женский хохот. Он же чаще оставался один. А когда притаскивали пару и ему, он надувался и, вместо того чтобы тащить даму в угол, начинал долго и нудно говорить на умные темы. Девушки ему уныло поддакивали, кивали, соглашались с его мудрыми мыслями и при первом случае улизывали в неизвестном направлении.
— Домосед, — она поцеловала его сверху в лысину. И Валдаев ощутил, как дурные мысли если и не ушли, то немного подвинулись. Притаились. Никуда эти мысли поганые не денутся. Набросятся очень скоро с новой силой. Но теперь рядом Элла. Она умеет отгонять дурные думы.
Он приветал и потянулся к ее губам своими губами. Она неожиданно с силой отодвинула его.
— Подожди. Неприлично совращать девушку, находящуюся в состоянии опьянения. Мне нужно умыться. Смыть грим. И обдумать свое поведение на свежую голову, — она засмеялась, встала, слегка качнулась и отправилась в ванную
Валдаев так и не встал с ковра.
Он услышал, как в ванной полилась вода, и его передернуло. Так же лилась вода в той ванной, в которой лежало несколько часов назад обнаженное тело с перерезанным горлом.
Он застонал, обхватив голову. Голова вдруг разболелась Все пошло вкривь. И он как наяву ощутил тот же легкий, но назойливый, туманящий сознание запах, как и на квартиры Наташи.
Он встряхнул головой и закусил зубами руку. Боль привела его в чувство… Стоп, надо брать себя в руки. Слишком близко сейчас он от бездны безумия. Ничего, рядом Элла. Он уцепится за нее, как утопающий за спасательный круг… Или за соломинку?
Она пробыла в ванной минут пятнадцать. Вышла уже твердой походкой. На ней был длинный махровый халат, оставшийся еще от Лены.
— Все, теперь перед тобой трезвая девушка, — Элла упала на диван. — Правильно?
— Да, конечно…
Она потянулась к выключателю и хлопнула по нему. Зажглась хрустальная люстра в свои пять ярких ламп.
— Да будет свет, — провозгласила она. Он зажмурился, потом открыл глаза. И увидел, что Элла озадаченно смотрит на него.
— Валера, что-то случилось? — спросила она.
— Почему ты так думаешь?
— Ты не смотрел на себя в зеркало?
— Что, неважно выгляжу?
— Мягко сказано. У тебя вид, как у человека, проигравшего машину, квартиру и дачу в пирамиду МММ.
— Если бы… — он запнулся. Он был не в силах рассказать ей. К языку как прилепили гирю.
Она взяла его за руки, посмотрела в глаза — с тревогой и ожиданием. И приказала:
— Рассказывай.
Тут его прорвало. Он говорил, говорил, говорил. Элла кушала внимательно, не перебивая. Наконец он выдохся, замолчал.
Она прижалась к нему.
— Что делать, что делать? — прошептал он.
— Ничего.
— Как?
— Ты ничего не можешь сделать. Тебя несет, как ветку в водопаде. Что ты можешь теперь, кроме глупостей?
— Но…
— А что ты можешь изменить? Зато свихнуться ты можешь без особых усилий… Так что ничего не делай. Помнишь, что Карлсон говорил?
— Что?
— Спокойствие, только спокойствие… Мир такой каким мы его воспринимаем.
— Пока он не ударит по голове.
— И боль такая, какой мы ее воспринимаем. Забудься Валера… А я тебе помогу. Она обняла его.
— Я выключу свет, — прошептал он.
— Не надо. Мне хочется больше света! Он распахнул ее халат; Стянул его с ее плеч. Это было гораздо безумнее, чем раньше. Сейчас ему в затылок дышал страх, кралась по его следам погибель, и он хотел получить то, на что ему, может быть, отведен толщ миг в его жизни. И он был на вершине сладостно-болезненного блаженства. И Элла отвечала ему тем же.
Наконец, она закричала, укусила его в руку, прошептала
— Еще, еще…
И он с ужасом увидел, что сжимает ее горло в порыве страсти, все сильнее и сильнее.
— Еще…
У него немного просветлело в голове. Он отвалился о нее. Она глубоко дышала. Потом потрогала горло.
— Уф, ты чуть не придушил меня… Валера, ты ведь мог задушить меня!
— Нет, нет, — зашептал он.
— Мог… Но это было прекрасно.
— Прекрасно, — он с ужасом подумал, что мог бы сжать пальцы чуть сильнее… Нет, не мог. В нем слишком ярь. звучит колокольчик опасности… Но он не осознавал в то момент себя. В этой страсти вырвалась наружу вторая, темная составляющая его Я, о которой долдонят ему все уже неделю… Как далеко он может зайти?
Элла встала, прошлась по комнате. Присела обратно н диван
Он лежал, уткнувшись в подушку. И вдруг почувствовал, что она смотрит на него. Он приподнялся на локте. В ее взоре была какая-то затуманенность. А еще — напряженное ожидание. Понимание. И страх.
Неужели она боится его? Или… Или что-то знает о нем такое, чего не знает он сам. Но как такое может быть? Бред! У него просто заходят шарики за ролики от переживаний. Это все жрущие его поедом назойливые страхи…
— Элла, — он притянул ее к себе…
Валдаев вышел из квартиры. У подъезда уже знакомые ему детины около синего «Форда» что-то высматривали. Бычешеий наткнулся на него взором и подался вперед. Валдаев затравленно оглянулся, присматривая пути отступления — проще говоря, куда смыться.
— Вы из девятнадцатой? — спросил, непривычно, заискивающе улыбнувшись, тот, кто помельче, с чубом до глаз, — помнится, напарник величал его Крысом.
— Да, — кивнул Валдаев, нехотя сбавляя шаг.
— Фирма «Локус», — Крыс подошел к Валдаеву и протянул визитку. — Меняем квартиры с доплатой. Хорошие деньги, взамен предоставляем практически такую же жилплощадь.
— Спасибо, мне не надо.
— Чего не надо? — подался вперед бычешеий, по нему было заметно, что он не прочь звездануть клиенту сразу в ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72