Он дрожащими руками сдернул цепочку, отодвинул засов, дернул тяжелую дверь. И крикнул:
— Элла!
Волна радости приподняла к небесам Валдаева… И тут его с размаху ударила о камни разочарования. — Вам кого? — сдавленно спросил он.
Девушка, стоящая перед дверью, была вовсе не Элла Хотя в «глазке» нетрудно и перепутать — фигуры у них были схожи. Девице было лет двадцать пять — двадцать семь. одета в мини-юбку и глухую кожаную куртку, застегивающуюся под подбородком. Непонятно было, как она дошла досюда — на таких толстенных и высоченных платформах далеко не уйдешь. Она была рыжая и наглая.
— Вас! — прикрикнула она, ставя ногу на порог так, чтобы Валдаев не закрыл дверь.
— Я вас не знаю.
Тут она вцепилась ему в рукав.
— Зато я тебя знаю.
— Вы кто?
— Я подруга Эллы…
— Тогда… — он сглотнул комок в горле. — Тогда проходите…
Он отступил, пропуская ее в прихожую.
Она прошла туда, прислонилась спиной к стене, скрестила руки на груди и оценивающе, с ног до головы оглядела его. Ему было неприятно от этого взора. Так осматривают вырезку в мясном магазине.
— Извините, как вас зовут? — спросил Валдаев.
— Роза, — презрительно кинула девица.
Валдаев попытался вспомнить, где он слышал это имя… Все правильно, слышал он его от Эллы. Это та самая институтская подруга, которая затащила Эллу на недавнюю вечеринку.
— И что вам надо, Роза? — осведомился он.
— Она к тебе ушла. И ее нет нигде… Где она? — неожиданно девушка оттолкнула Валдаева и прошла в большую комнату. Потом в маленькую.
— Это обыск? — спросил он.
— Где Элла?! — взвизгнула Роза.
— В тумбочке!
Гостья кинула недоуменный взор в сторону тумбочки.
И наконец поняла, что это шутка.
— Она говорила, что ты псих…. Она пошла к тебе. Она говорила, что ты маньяк. Но еще говорила, что любила тебя… А ты… ты… Негодяй, какой негодяй! — Она ринулась к Валдаеву, размахнулась и залепила ему пощечину…
— Да вы что?! — он обхватил обожженную ударом щеку, — Что ты себе позволяешь?
— Она ведь тебя боялась, — девушка плюхнулась на диван. Злобно, как собака, у которой отобрали кость, уставилась на Валдаева. Ему подумалось, что она сейчас кинется на него и вопьется зубами в шею. Эдакий московский рыжеволосый оборотень…
— Ты… Ты убил ее! — крикнула она.
— Да вы что?
— Ты, поганый маньяк, — она огляделась и тут увидела газету со статьей о маньяке, вырывающем сердца. Он взяла газету и криво ухмыльнулась. — Ты, дерьмовый извращенец!
— Вон из квартиры! — крикнул он.
— Чего так глаза выпучил? Убьешь меня? Так же, как ее убьешь? Не выйдет! — Ее рука нырнула в сумочку. И в ней блеснул… Ну ничего себе — она держала никелированный пистолет. — Пристрелю!
Валдаев съежился, видя, как она сняла предохранитель и как палец с черным лаком на ногте дернулся на спусковом крючке.
Он вздрогнул, ожидая грохота, вспышки, болезненного удара в грудь…
Ничего не произошло. Палец не довершил своего смертельного движения.
Впрочем, не смертельного. Он присмотрелся и понял, что пистолет не боевой, а газовый, с соответствующим стволом. И еще он увидел, что гостья бледна от ярости… И от испуга. Она боится его. И этот наглый напор от отчаяния.
— Уйдите, — устало произнес он.
— Маньяк, — она шмыгнула носом. Всхлипнула. Из глаз потекли темные ручейки смешанных с тушью слез. — Погаси маньяк.
— Ты просто не понимаешь, что говоришь.
— Просто так тебе это не пройдет, — пообещала она.
Вскочила. Ракетой пролетела мимо него. И с размаху захлопнула тяжелую дверь, так что едва не осыпалась штукатурка.
Он уселся в кресло. Сердце пулеметом барабанило в груди, как будто желало вырваться наружу. Он никак не мог нормализовать дыхание. Не мог прийти в себя. Абсурдность, полная невероятность этого визита. «Элла боялась тебя…» Так, кажется, сказала эта фурия. Элла боялась? Почему? Какие были основания у нее бояться его? «Ты… Ты убил ее!..» — стоял в ушах голос Розы. А потом он вспомнил последние слова — насчет того что просто так это не пройдет. Нужно было предпринять хоть какие-то меры предосторожности.
Он посмотрел на часы. Двенадцатый час. Взял со стола связку ключей. Натянул ботинки. Накинул куртку.
Выползать на ночную улицу ему не хотелось. Под окнами весело горланили «Мурку» алкаши. У «Черного бизона», как обычно, выстроились машины. Ночная улица была полна пугающих звуков и беззвучных угроз. Но выбираться надо было…
Он со вздохом распахнул дверь…
Сон был тяжелый. Валдаев опять наелся снотворного. И просыпаться ему не хотелось. Но он проснулся и с час лежал в кровати. Потом нехотя поднялся.
В двенадцать позвонили с работы.
— Тебя хочет видеть шеф, — сказал ответственный секретарь.
— Опять по материалу о Вуду?
— А я знаю?.. Я шефа еще таким не видел.
Валдаев понял, что на метро до работы не доберется — нет сил на толкучку. Поэтому поймал машину — раздолбанный «БМВ», видимо, подобранный на заброшенной немецкой свалке. И минут сорок выслушивал ругань пожилого, в черной кожаной куртке и кепке-лужковке водителя по поводу московских пробок, гибонов (так ныне прозвали гаишников), «козлов, которые вчера от горшка оторвались, а уже за руль лезут». Валдаеву оставалось вежливо поддакивать, но мысли его были далеко. Он мог только позавидовать незамысловатым заботам и расстройствам шофера.
Он поднялся на этаж, где располагалась редакция. В корреспондентской была Нонна. Она барабанила пальцами по клавиатуре, получалось у нее быстро, мастерски — она вообще все делала хорошо. На Валдаева она посмотрела с сочувствием.
— Что тут у нас на деревне? — спросил он.
— Сомин доел одну упаковку успокоительных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72