Он начал использовать свой мошеннический инструментарий. Видимо, не слишком надеялся на успех, но привык использовать все возможности.— Я — начальник отделения Главного управления уголовного розыска. И нас не интересует ваше дело.— Странно. Какое отношение я имею к вашей системе? Никого не убил, ничего не украл.— Ну уж так и никого, — вдруг кинулся в прорыв Аверин.Он оценил ситуацию и решил не ходить вокруг да около, а врубить сразу в лоб. — Почему согласился Отари киллера найти?Шкляр выдержал удар достойно. Только на миг согнулся, как если бы на плечи наложили тонну груза. Но весом он овладел.— Какому Отари?— Отари Квадраташвили.— Ясно… — он задумался.— Слушай, — Аверин встал и нагнулся над Шкляром. — Мы тебе можем сделать жизнь не только трудной, но и короткой.— Что вы имеете в виду?— Светит тебе срок. Долго ты проживешь в колонии, если станет известно, что ты заказал убийцу крупнейшему авторитету?— Все верно, — кивнул Шкляр. — Проживу недолго. Что из этого вытекает?— Что надо с нами сотрудничать.— Верно. Но на каких условиях? В тюрьме мне не жить, как вы сказали. Значит, из тюрьмы мне не выйти. Какой вывод следует?— Ну?— Разговор состоится только в случае гарантии моего освобождения.— Мы не вправе дать такие гарантии, — подумав, сказал Ремизов.— Вот когда будете вправе, тогда и вернемся к этому разговору… Выгодная сделка. Я отдам вам и убийцу. И заказчика. Представлю доказательства. Но мне нужно выйти из этого вонючего тараканника.Сотрудники угрозыска переглянулись.— Ну что ж, надеюсь, мы еще продолжим этот разговор, — сказал Ремизов.Шкляра вывели из комнаты для допросов.В машине Аверин включил зажигание, потом выключил, обернулся к Ремизову.— Он не скажет ничего, если не получит гарантий. Решается вопрос о его жизни, и он понимает это прекрасно.— У нас же не Штаты, — сказал Ремизов. — По закону мы не можем гарантировать его освобождение в случае дачи показаний.Существует мировая практика — бандит, дающий показа-ия на преступную организацию или более крупного бандита, не карается лишением свободы. Но и в России что-то можно сделать. Пусть не совсем законно, но можно.— Я доложу руководству. Попробуем решить, — сказал Ремизов.— Если там высокие лица замешаны, — произнес Аверин. — Пока мы будем вести переговоры, Шкляр скончается от сердечного приступа. Или от ожирения.— Или от облысения… Посмотрим. Все равно другого пути нет…Следующим утром Ремизов доложил ситуацию руководству Главка. Потом информация ушла министру.Все затягивалось. Постепенно информация распространялась все шире и шире, все больше народу получали к ней доступ. Аверин сидел как на иголках. Ждал, когда позвонят и сообщат о безвременной кончине так и не допрошенного официально посредника. У него возникло ощущение, что он ступил на нетвердую почву. Вполне возможно, он и Ремизов забрели в зыбучие пески, которые засосут их.— Что-то ты с лица опал, — сказал вечером Егорыч, к которому Аверин заглянул в квартиру. — Из отпуска ведь недавно.— Опять нервотрепка.— А ты машинки собирай, — предложил Егорыч. — Успокаивает. Будем обмениваться. Вон, смотри, новое приобретение, — он показал на крохотную искусно исполненную модель.— Не притягивает.— Ну и зря… Тут по телевизору девушку твою показывали.— Какую именно?— Которой я машину смотрел.— Маргариту?— Да.— В какой программе?— Что-то из жизни света. Для «новых русских». Я иногда смотрю.— Классовой ненависти набираешься?— Еще какой. Новости из жизни упырей… Фуршет по поводу трехлетия нефтяной компании. Она там рука об руку была с каким-то лысым торгашом. Вечернее платье у нее, я тебе скажу… А может, не она?— Ты же знаешь, какая у меня память на лица.— Фуршет, — усмехнулся Аверин.— Ты что, расстроился? — озадаченно осведомился Егорыч.— Да нет.— Плюнь. Китайцы говорят, что у каждого свой «дао» — жизненный путь. У нее — в вечернем платье ходить по фуршетам. У тебя — сидеть со мной на кухне и пить пиво. — Тоже верно, Егорыч…
В России продолжалась стрельба. Киллеры на время оставили в покое банкиров и принялись за нефтебизнесменов. Если учесть, что после каждой средних объемов операции с черным золотом на западные счета ложится по двадцать-тридцать миллионов неучтенных долларов, понять, за что убивали людей, совсем несложно.А в Красноярском крае делили русский алюминий. Уже год тянулся конфликт между двумя группировками, борющимися за контроль над Саяногорским алюминиевым комбинатом. Одну бригаду поддерживали преступный лидер Красноярска Быков и лидер Саяногорска Татарин. Другая группировка опиралась на воровского авторитета Толмача и воровского поло-женца, поставленного на Красноярск, — Ляпу. Когда конфликт зашел настолько далеко, что о мирном урегулировании уже не могло быть и речи, Татарин объявил охоту на конкурентов. 22 октября 1993 года в подъезде дома в Красноярске из пистолета застрелили воровского положенца Синего, который временно замещал Ляпу на посту положенца. Через месяц киллеры настигли и самого Ляпу — на проспекте Красноярский рабочий его изрешетили из автоматов и для верности рванули гранатой. Через полгода из автомашины в ходе перестрелки расстреляли преемника Ляпы Толмача. Дальше разборки перенеслись в Минусинск. Около дома на улице Крупской найден труп Тереха — ставленника Ляпы с огнестрельными ранениями из «ТТ». Через месяц в подъезде дома тоже из «ТТ» расстреляли двоих друзей Тереха. А через несколько дней у кафе «Кондор» из того же «ТТ» были убиты еще два боевика. Не прошло и месяца — на улице Абаканской убит местный авторитет Мустафин с телохранителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111