В египтянах Аверину чудилось что-то чуждое и вместе с тем притягательное. Какая-то странная, бездонная, непонятная духовность, противоположная плотскому миру греков и римлян. Будто это инопланетная цивилизация, ничего общего не имеющая с земной. «Вы, греки, как дети», — говорили египетские жрецы Солону. И это было действительно так.— Красавицы, — сказала Маргарита, стоя перед витриной и рассматривая статуэтки изящных египетских кошек. — Египтяне знали толк в красоте. Кошка для них была священным животным. Это европейцы в средние века жгли кошек, считая их порождением дьявола. Кошек обвиняли в том, что на Европу обрушилась чума, хотя именно кошки боролись с ней, уничтожая крыс. А египтяне кошек боготворили. Они их мумифицировали, тем самым выказывая им уважение. Тысячи и тысячи мумий кошек.— У меня живет одно такое священное животное, — сказал Аверин.— Я без ума от кошек, — улыбнулась Маргарита.— Это ты мою не видела. Царапается, скандалит. Капризничает. Хозяина не уважает.— У кошек нет хозяев. Кошки сами хозяева в доме. Так что это ты живешь в ее квартире, а не она в твоей. А у меня — пер Котик. Ленивый. Первое место на Московской выставке в этом году.— Ну вот. Выясняется, мы два кошатника… — Неожиданно, поражаясь своему нахальству, Аверин спросил:— Покажешь мне своего медалиста?— Покажу, — Маргарита покраснела и опустила длинные ресницы.— А когда?— Да хоть сегодня…Потом Аверин ощутил себя как бы разделившимся на две части. Одна часть его существа поддерживала беседу, острила, изрекала бесспорные и спорные истины. Другая жила предвкушением чего-то прекрасного, что обязательно должно случиться сегодня.Маргарита жила в небольшой двухкомнатной квартире — евроремонт, белые стены, минимум мебели, глубокие кресла, огромный диван, телевизор «Сони», видеомагнитофон, две полки с видеокассетами. Судя по всему, в средствах она не стеснялась.— Папа купил квартиру, — сказала Маргарита. — Уютное гнездышко.— Действительно, — не мог не согласиться Аверин.— Мне здесь очень нравится. Я обожаю уют… Михалыч, иди сюда, у нас гости.С кухни неторопливо вышел здоровенный абрикосовый перс. Он двигался лениво, и казалось, его не волнует ничто на свете.— Вот какие у нас коты. Мордатые. Красивые, — заворковала Маргарита, ставя Михалыча на стол и распушая пальцами баки. — Вот он какой. Не вороти нос. Познакомься с человеком.Михалыч что-то пискнул и попытался спрыгнуть со стола.— Никакого воспитания, — покачала она головой. — Вроде вовсе и не призер, а обычный помойный кот. Ест только вареную треску. От остального воротит нос. Это его папа разбаловал.— А «Вискас»?— На дух не переносит… Так, где у нас марочное вино? Слава, только для тебя. Отец из Испании привез.Красное вино лилось в высокие бокалы, и Аверин зачарованно глядел на тонкую руку; держащую красивую фигурную бутылку. Солнце играло в хрустальных гранях.— За тебя, — Аверин поднял бокал.Тонко звякнул хрусталь.После второго бокала в голове приятно зашумело. Аверин давно не пил такого хорошего вина. Но голова пошла кругом не от него, а от близости желанной женщины.Он положил свою широкую руку на ее узкую ладонь. Маргарита потупила глаза и зарделась. Осторожно, боясь все испортить, он приблизился к ней, откинул прядь с ее лба, поцеловал легонько в лоб. Она вздрогнула и поежилась, залилась краской.Прикрыла глаза. Их губы соединились. И время изменило для Аверина ход.Все было как в сладком сне. Она прильнула к нему всем своим телом. Он гладил ее волосы, ощущая свое прерывистое дыхание. Легко расстегнулось платье. Небольшие точеные груди легли в его широкие ладони. Соски затвердели. В этой твердости он ощутил рвущееся наружу желание.Они дрожащими руками сорвали друг с друга одежду, дурея все больше от нахлынувшей страсти. Они оба потеряли голову. В Маргарите в этот миг очень немного оставалось от скромной тургеневской девушки. На диване раскинулась пылкая, горячая, полная страстного желания женщина. Тело ее было прекрасно, податливо, губы чувственны. Их тела свивались в клубок. Кровь стучала в висках. Блаженство пронизывало всю Вселенную. Нежные его прикосновения отзывались стонами блаженства.На улице стемнело. Утомленные, они лежали, прижавшись друг к другу.— Это было прекрасно, милый.— Я люблю тебя, — прошептал он.— Мне ни с кем не было так хорошо. Ты останешься на ночь?— А ты хочешь?— Да.— Только позвоню соседу, чтобы покормил кошку.— Святое дело. Кошек надо кормить. И любить, — многозначительно произнесла она и прижалась мягкой грудью к его груди. И на них опять накатило неземное блаженство… ЧАСТЬ ВТОРАЯЛИК БЕСПРЕДЕЛА
В понедельник Аверин отправился на Петровку — поднимать дело по расстрелу на Кронштадтском бульваре. Он изучил ОД, которое висело на одном из оперативников второго отдела. Боба, лидер новой рэкетирской бригады, и его напарник Спортсмен, двухметровая, откормленная стероидами и анабо-ликами тумба, зашли в подъезд. Ребята были из молодых, да ранних, авторитетов признавать отказывались, считали, что достаточно иметь хорошие кулаки и несколько стволов, чтобы держать жар-птицу, за хвост. И сильно ошиблись в своих умозаключениях. Попытки взять контроль над вещевым рынком закончились плачевно — их расстреляли из «ТТ», все пули попали точно в цель, били с двух стволов. Но убийцы проколо-лись. Свидетель видел двух человек, выходивших из подъезда после того, как отгрохотали выстрелы. Притом одного из них он мог опознать — судя по всему, это был сам Артем Смолин.Аверин положил ладонь на папку с материалами:— Артем Смолин, правая рука Росписного, и его напарник Питон стреляли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111