— И в этой жизни. И в будущей.— Ты веришь в будущие жизни?— Верю. И готов поверить в эту жизнь с тобой.— Слава, а ведь я знаю тебя лучше, чем ты сам.— И что?— И это знание меня пугает… Ты инопланетянин.— Правда?— Правда, — вдруг засмеялась она, переводя разговор в шуточную сферу. — Ты гипнотизируешь людей и кажешься не тем, кто есть на самом деле, — она ткнула его локтем.— И какой я на самом деле?— Ну, например, зеленый, в пупырышках, у тебя восемь рук.— Да-а? А тех частей тела, ну, сама понимаешь, сколько?— Судя по твоим возможностям, не менее десятка.Она привалилась к нему и легла на него, провела языком по его груди, и он почувствовал, что опять теряет голову. «Опер без головы» — новая эпопея, усмехнулся он про себя. И сжал Маргариту в объятиях.
На этот раз Ледокол назначил встречу в тихом кафе на Тверской улице.Они сидели в отдельном кабинете и пили легкое вино. Аверин подумал, что Ледокол, как и Маргарита, любит марочное отменное вино и, похоже, неплохо в них разбирается.— За успех наших предприятий, — Ледокол поднял бокал. Звякнули бокалы. Аверин почувствовал на губах вкус изумительного ароматного вина, мягкого, слегка туманящего голову.— Очаровательно.— Горчит. Не слишком удачный урожай, — поморщился Ледокол.— Не боишься, что нас увидят вместе?— Не боюсь.— Или запишут на магнитофон.— Я наобум ничего не делаю, самбист… Все под контролем.— Как с Гиви Колотым?— О Гиви забудь. Он заработал то, что получил.— Все вы заработали по исключительной мере наказания — этого не отнимешь.— Но что-то незаметно, чтобы вы многим душегубам лоб зеленкой намазывали. Незаметно. Наше правосудие ни к чертям не годится, ты это прекрасно знаешь.— Тут мы и приходим к мысли о том, что нужны санитары леса. Такие, как я.Аверин кивнул. Что-то присутствовало в логике Ледокола, с чем он готов был согласиться.— Приятное место, — сказал Аверин.— Отличная кухня. Гигантские цены. Полный сервис. Хочешь, через полчаса здесь появятся лучшие девочки Москвы? А, давай вздрогнем? — лукаво посмотрел на него Ледокол.— Нет, спасибо.— Ты правильный опер. Поэтому ездишь на машине, которую неудобно на приличную свалку свести.— Нормальная тачка.— Предложи я «Мерседес» тебе — а это мне раз плюнуть, — откажешься.— А ты предложишь?— Считай, что предлагаю. Не как взятку, а из уважения. Или любую другую машину — хоть нашу, хоть их.— Откажусь.— Правильно. Ты опоздал родиться. Тебе бы быть рыцарем христианского ордена.— Или монахом, — усмехнулся Аверин.Его позабавила мысль — монах с целым гаремом.— Ты боец. В тебе есть правое неистовство. Ты не ломаешься, самбист. Еще по одной, — Ледокол поднял бокал. Они пригубили вино.— А теперь к делам. Знаешь такого Акопа Дадашева?— Глава пушкинской группировки.— Уникальная личность. Под ним ходит армия отморозков. Воюет с Кавказом. Коллекционирует видеозаписи развлечений высоких чиновников и милицейских начальников, поэтому считает себя неуязвимым… Надо его тряхнуть.— Зачем?— Во-первых, если ты его тряхнешь через несколько дней, когда у него дома будет сходняк, задержишь двух человек, объявленных в розыск как исполнителей заказных убийств — Бубу и Батона. Мне сдается, ты их искал давно и безуспешно.— Искал, — поморщился Аверин.— И будет еще один человек — Игорь Нигманов по кличке Басмач. Авторитет из Узбекистана. Прибыл наводить контакты.— Ну и что?— Мне нужно, чтобы его задержали, а потом выпустили.— В честь чего?— Он иностранный гражданин. Ничего вы против него не наскребете. Вы его выпустите.— А потом?— А потом — мое дело, — Ледокол помолчал и протянул Аверину пакет с фотографиями истерзанных тел. — Это семья в Караганде. Муж, жена и двое детей. Его работа. И еще такие же дела. Его отпустили за недоказанностью.— Зачем он тебе?— Долги…Аверин задумался.— Санитары, самбист, — улыбнулся Ледокол. — Иначе не сделать ничего. Ты же сам знаешь это.Аверин вздохнул. Он неожиданно вспомнил холодные глаза Новицкого, вспомнил его отморозков, расстреливавших стариков и женщин. Вспомнил многих других негодяев, с которыми сводила судьба. Подумал о том, что они считают, будто эта земля безвозвратно принадлежит им и они могут гулять по ней, как оккупанты по завоеванной территории.— Я попытаюсь.— Твои коллеги из Главного управления по оргпреступности давно собирались тряхнуть Акопа. Найди с ними общий язык.— Откуда ты все знаешь?— От верблюда. Давай еще выпьем.— Давай.Аверин пришел домой поздним вечером. Хмель выветрился из головы.Пушинка сидела на серванте, рядом с фарфоровой фигуркой кошки.— Картинка, — усмехнулся Аверин. — Пошли есть, кошка.
Ремизов выслушал соображения Аверина по поводу того, чтобы слегка растрясти Акоповку — так называли деревню в Пушкинском районе, где свил уютное гнездышко Акоп Дадашев.— Насколько реально, что там появятся эти два киллера? — спросил начальник отделения.— Они там будут. Через пять дней в Акоповке большой сход для обсуждения стратегических вопросов. Дела у них в последнее время идут неважно.— Одни не поднимем.— Не поднимем. Надо идти на поклон в ГУОП.— Только этого не хватало, — поморщился Ремизов. Подразделения по борьбе с организованной преступностью создали не так давно. Сперва действовали специализированные шестые отделы в угрозыске — легендарные «шестерки», которым была придана самостоятельность. Через некоторое время они начали называться странно и маловразумительно — оперативно-розыскные бюро. Потом — управления по оргпреступности. Министр внутренних дел Виктор Ерин почему-то на дух не переваривал слово «борьба», поэтому управления приобрели достаточно странные названия:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111