Повеселился он от души.
Рано утром позвонил Ледокол и назначил срочную встречу на лавочке, на старом месте — у метро «Китай-город».— Здорово, самбист, — сказал Ледокол, пожимая руку.— Привет.— За что вы Артема Смолина грохнули?— За дело. Он пытался пристрелить командира спецназовской группы.— Теперь ждите ответа.— А что?— Братва Росписного решила объявить кровную месть. Не слышал?— Что-то слышал.Вчера днем позвонил Долгушин и сообщил, что таганские братаны в ярости и продумывают ответные меры. Хотят показать милиции, кто в городе хозяин.— Сперва сидели, проливали горькие слезы. Потом порешили объявить месть ОМСНу, — заявил Ледокол.— Ну?— На рекогносцировку выезжали вечером.— Насколько реально?— Старички против. Но отморозки чуру не знают. Могут что-то предпринять. Это тебе на заметку.— Будем разводить ситуацию.— Да уж… Что с Дадашевым порешили?— Думаем.— Что думать-то?— Я пока ничего сказать не могу.— Смотри. Хороший шанс упустишь братву тряхнуть. А то они вас совсем перестали уважать. Скоро на шею сядут — слабым всегда садятся.— Это верно.— И продажным.— Ты о ком?— О многих… Ладно, давай…Расставшись с Ледоколом, Аверин отправился к Долгушину. Зашел в кабинет. В отделе царила суета. Сновали возбужденные сотрудники. На тумбочке в зарядном устройстве торчало несколько радиостанций. Долгушин сидел и заботливо протирал свой пистолет.— Подтверждение получил твоей информации, — сказал Аверин. — Братаны обсуждают, стоит ли бойцов ОМСНа мочить.— Они совсем с катушек съехали, — покачал головой Долгушин. — На кого лапу поднимают!— Это ведь только раньше у воров милиционера считалось западло валить.— Кстати, не из каких-то гуманных соображений, — сказал Долгушин, загоняя шомпол в ствол. — А потому что знали — дорого обойдется… А сегодня обнаглели. Каждый день стреляют друг друга. И почему-то считают, что с нами то же самое пройдет. Что мента можно замочить так же, как братана, и при этом живым остаться. И забывают одну вещь.— Какую, интересно?— Что они у нас вот здесь, — Долгушин сжал кулак. — И если мы их начнем мочить, то им придется ох как несладко.— Только они не верят, что мы их начнем мочить.— Поверят. Не бойся. Я уже слушок запустил, что эту акцию провели не случайно, а запланированно и теперь приказ — создавать ситуации и уничтожать лидеров преступных формирований в момент проведения мероприятий.— Ну и что?— Посмотрим. По-моему, скоро посмеемся.Во второй половине дня Аверин подъехал к начальнику отдела ГУОПа полковнику Сидорову.— Ну чего, опер? — спросил тот. — Готов?— Всегда готов.— Завтра мероприятие. Наш спецотдел подключаем. Врежем по супостату?— Врежем.— В десять ноль-ноль завтра на Огарева в расположение СОБРа. Оттуда двигаемся. Понял?— Понял.— Бумаги на твоих клиентов — о розыске, о заочном обвинении и избрании меры пресечения — будут?— Сделано…— Давай. До завтра.Возвращаясь домой, Аверин увидел, что сумасшедшая соседка обклеивает стекла своей квартиры бумажными крестами, как при артобстреле. Когда он поднялся на этаж, соседка выглянула и торжествующе прошипела:— Попляшете вы у меня. Стекла заклеила, теперь ни одна нежить порчу не наведет. Понял, недоносок? — Она с размаху захлопнула дверь.Аверин прошел в квартиру. Включил свет.— Кошка. Выходи, шпроты принес.Недавно он обнаружил, что Пушинка поедает шпроты, закатывая глаза от удовольствия, и теперь время от времени радo вал ее.Но Пушинка не выходила.— Э, кот?Сердце екнуло. Стало дурно, как представил, что Пушинка куда-то делась.Искал он ее минут десять. Нашел мирно дремлющую в щели между шкафом и стеной — она чувствовала себя там вполне уютно.— Ну что за характер! Совершенно не думаешь обо мне. А, кошка?Пушинка замурлыкала и ткнулась в ладони.— И ты мне нервы трепать, — Аверин почесал ее за ухом. — Так же нельзя…Зазвенел телефон.— Здорово, Слава, — услышал Аверин голос Долгушина. — Как живешь?— Изумительно.— А ты знаешь, что дело по гибели Артема Смолина стащили?— Как стащили? — не понял Аверин.— А так. У следователя и стащили.— Как такое может случиться?— Нагрянула толпа в кабинет. Две девицы и двое парней. Просили, чтобы тело выдали для захоронения. Знаешь, какой бардак у следователей в кабинетах. Пока он бумагу готовил, одна из девиц куда-то исчезла. А потом остальные быстро попрощались и ушли. Бедолага огляделся, а дела нет.— А зачем оно им?— Будут решать, за дело Артема застрелили или по ментовской прихоти.— Не соскучишься.Преступники совсем потеряли совесть. Уже никого не удивляло, что вор лезет в помещения ОВД и крадет оттуда компьютер. Что угоняют оперативную машину с рацией и проблесковым сигналом. В одной из областей из горпрокуратуры вынесли сейф с семьюдесятью уголовными делами, среди которых одно — о коррумпированных связях отцов города.— Скоро они будут базу ОМОНа арендовать для бандитских разборок, — хмыкнул Аверин.— А я бы им полигон Таманской дивизии отдал, — сказал Долгушин. — И оружие бы выдавал за плату. Разбор готовится, пущай туда едут и друг друга мочат. Лишь бы посторонние люди не страдали.— Предложение дельное… Что делать-то?— Ничего. Будем проводить мероприятия, просить дело отдать.— А что в деле есть такого, что им знать не надобно?— Да дело-то в тридцать страниц, из которых большинство — объяснения и постановления о экспертизах. Переживем. Просто бесцеремонность поражает. Совсем от рук отбились.Аверин повесил трубку и бросил взгляд на часы. Пора двигаться в ГУОП.СОБР ГУОПа располагался в здании Огарева, 4, в подвале под Главным управлением ГАИ. Место, совершенно не приспособленное ни для жизни, ни для тренировок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111