— Готово, — сказал Завьялов. Взял рацию. — Первый говорит. Как?— Нормально. Упакованы, — послышалось в ответ.— Отлично.Один из «быков» приподнял голову, лежа на спине, и разбитыми губами прошамкал:— Братаны, а вы кто?— Милиция мы, — прояснил Аверин.— Ни хрена себе… Мы и забыли, что милиция есть.— Есть, бандитская рожа, — сказал Завьялов, нагибаясь над бандитом и похлопывая его по мясистой шее железной ладонью. — Еще как есть.А потом началась нудная работа — обыск, оформление документов. Ошарашенных, лишившихся дара речи «быков» — а их оказалось около сорока, — сковав наручниками по двое, рассадили в огромном зале, под стать помещичьей усадьбе. В соседние три комнаты стали таскать на разбор.— Ну, есть твои? — спросил Завьялов.— Есть, — кивнул Аверин. — Вон двое морд отпетых. Они по расстрелу в Челябинске проходят.Он рассмотрел в толпе задержанных и гонца из Узбекистана — того самого Нигманова по кличке Басмач, о котором говорил Ледокол.Аверин и Завьялов вышли из залы и направились в помещение, где работали с каждым из задержанных.— Одно непонятно, где сам Папа? — спросил Завьялов.— Сейчас узнаем, — ответил Аверин.В комнате на стуле перед оперативником сидел низколобый бугай, тянущий по весу на полтора центнера. Это был один из бригадиров, отвечавший за рэкет с вещевого рынка. С подобным лицом не стоит долго думать над выбором профессии. Таким самые суровые приемные комиссии приветливо раскрывают двери и предоставляют право трудиться на почетном поприще рэкетирства.— Где Папа? — спросил Завьялов бригадира.— Обещал быть, — на миг замявшись, произнес тот. — Назначил встречу. Но куда-то исчез.Аверин и Завьялов вышли в коридор. Завьялов длинно матерно выругался. А потом осведомился у Аверина:— Понимаешь, что это значит?— Откуда-то информация ушла.— И это не в первый раз. Его кто-то предупредил из наших коллег.— Скорость стука превышает скорость звука, — выдал Аверин распространенную милицейскую поговорку.Обыск грозил затянуться надолго. Жил Папа не просто на широкую, а на очень широкую ногу. На территории возвышались два здания (помимо гаражей и хозяйственных построек) — три этажа вверх и два вниз. Фактически две пятиэтажки, обставленные с неприличной роскошью. Импортная резная мебель, фигурный паркет, мрамор, в каждой комнате по видеомагнитофону и телевизору. Во дворе — бассейн.— Арсенал нашли, — сказал Завьялову подошедший собровец.Они спустились в подвал, где находилась комната охраны и светились голубые экраны мониторов.— Склад солидный, — кивнул Аверин. — Не трогайте. Понятых надо позвать.Действительно, склад был хоть куда. Десять автоматов — из них три немецких спецназовских с глушителями, снайперская винтовка с ПБС (прибором для бесшумной стрельбы), восемь пистолетов, ящик гранат, двадцать бронежилетов.— Они бы нам хорошую войну могли устроить, — сказал Аверин.— Обгадились бы, — презрительно процедил Завьялов. — Мы были готовы ко всему.В гараже стояли три машины. Одна — шестисотый «Мерседес».— Смотри, Слава, это не просто вещь, — кивнул Завьялов на «мерс». — Это знак любви и внимания.— В смысле?— Прочитай.Аверин наклонился и прочитал выведенную вязью на лобовом стекле надпись: «Дорогому другу Акопу Дадашеву от Дэвида Хрустера».— Международные преступные связи крепятся и развиваются, — произнес Завьялов.Сюрпризы продолжались. В кабинете нашли коробку с бумагами. В ней лежало шесть заграничных паспортов: на разные имена, но с похожими фотками — с них задумчивым умным взором смотрел сам Папа.Аверин пролистал паспорта и кивнул:— Коррупция на марше. Все паспорта выданы МИДом России. Все подлинные.— Ничего себе, — оперативник ГУОПа взял один из паспортов. — Ты смотри. Дипломатический паспорт. Натуральный.Паспорт давал Акопу Дадашеву дипломатическую неприкосновенность. Его багаж при отъезде за границу нельзя было досматривать. Этот документ предоставлял огромные возможности для передвижения по всему миру.— Что, сволочи, творят! — с чувством произнес Аверин. Он нашел очередное подтверждение тезису — в нынешней России продается и покупается все! Лет десять назад после обнаружения у бандита подобного документа вылетела бы с работы половина управления МИДа, отвечающего за предоставление паспортов. Сегодня же назначат расследование, объявят кому-то выговор, кому-то поставят на вид. Никому ничего не надо. Всем уютно живется в теплом болоте всеобщей продажности. Всем хорошо, кроме честного человека, которому грустно и противно. Но честный человек — вид в России хоть пока и многочисленный, но никому не интересный…Тем временем находки множились. В одной из пристроек обнаружили небольшой цех по производству фальсифицированной водки. Здесь же находились готовые этикетки и пустые бутылки, предназначенные для розлива. У Папы к водке была давняя и пламенная страсть. Во всем мире гангстеры так или иначе участвовали в торговле спиртным. Эта традиция пошла со времен сухого закона в США и воспрянула в новой России.Темнело. На подходах к дому собровцы выставили засады. До двух часов ночи в расставленные сети исправно попадались ехавшие к Папе по разным вопросам громилы. Один оказался сотрудником Ивантеевского отделения милиции. А два последних — офицерами Министерства безопасности.— За произвол ответите, — сказал майор госбезопасности, поправляя помятый в короткой схватке костюм и потирая зашибленный бок.— Вы тут чего делаете, коллеги? — осведомился Завьялов насмешливо.— Служебная необходимость.— К Папе за получкой? — хмыкнул Аверин.— И за это ответите, — продолжал гнуть свое майор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111