— Открывай. Дверь открылась.— Заходи…Аверин прошел в комнату и ошарашенно огляделся. Все было раскидано, на полу валялось несколько раздавленных машинок — богатство и коллекция хозяина. Лицо Егорыча заплыло, на правой стороне пылал фингал.— Это что? — осведомился Аверин. Егорыч вздохнул.— Пойдем, посидим, поговорим.Егорыч вытащил из холодильника лед, приложил его к щеке застонал.— Они же сволочи с размаху по лицу. Человека, который им не сделал ничего плохого…— Кто?— Твари эти… Слава, у меня ничего нет. Я за всю жизнь гвоздя не украл. Жил честно. Смотри, есть у меня что?— Ничего.— Правильно. Пустая квартира. Не банкир, не спекулянтская рожа. Почему им нужен именно я? Все, что у меня есть, — это машина и квартира. Почему так?— Рассказывай.— А что рассказывать. Подставили передо мной на дороге мятый «Мерседес». Банка консервная, ничего не стоит. В салоне — четыре богатыря. Забрали права, паспорт, сказали, что я их подрезал и на разбор приедут. Днем заявились. Избили, все переломали, насчитали убытка на пять тысяч долларов.— Откуда?— Вот и я им — откуда? А они говорят — вещи продавай, машину. Или квартиру на меньшую меняй. Иначе пришибут. В милицию ходить запретили. Тогда ничего не спасет.— Кто такие?— Да пацаны лет по двадцать. Двое по виду — наркоманы. Остальные — качки.— Не сказали — откуда взялись?— Нет. Разве скажут.— Номер «Мерседеса» запомнил?— Куда там. Заляпан грязью.Новый бизнес — подставляют машину на дороге, а потом вымогают деньги. Что устраивает бандитов: обирать можно не только богатых — там и нарваться можно, неизвестно, какая крыша их стережет, но и бедных. Бедные — беззащитны, запуганы, безответны. У них есть квартиры, которые можно продать.— Когда звонить будут?— Послезавтра. До этого времени деньги должен собрать.— Ясно… Завтра идешь в травмопункт, снимаешь побои. Потом мы едем с тобой в нашу контору, напишешь заявление. А потом посмотрим, кто кому и сколько должен.— И что, защитите меня, да? Что вы можете? Каждый день людей убивают на улицах — и хоть бы что. Банкиров убивают. А вы защитите простого безработного? Ты это серьезно, Слава? Вы же обычное пугало, которого вороны давно не боятся.— Этих ворон я распугаю…— Хотелось верить.— А ты поверь, Егорыч.На следующий день Аверин зарегистрировал заявление Его рыча, отправился к Ремизову.— РУОПа компетенция, — сказал тот. — Бумагу надо туда передавать.— Имеем право организовать совместное мероприятие.— Подумаем, — кивнул Ремизов. — Хороший твой знакомый?— Да.Через полчаса Ремизов вызвал в свой кабинет.— Ладно, готовь бумагу в РУОП, — сообщил он. — Дело чистое, палка и им, и нам пойдет. Не так плохо. Ты затеял, тебе и тащить.Аверин взял бумагу и отправился в РУОП. Сначала зашел к Долгушину. Тот был взвинчен, взволнован. Вокруг него все суетились, бегали.— Что случилось? — спросил Аверин.— У меня старший опер пропал.— Кто?— Леха Денисенко. Ты его знаешь.— Знаю.Денисенко — оперативник старой закваски. Дотошный, серьезный, предельно честный, несговорчивый с начальством — поэтому не сделавший карьеру. Один из тех, на ком держится система.— Каким образом исчез?— Работал по заказному убийству. Поехал встречаться с каким-то своим человечком. И исчез.— Что за человек?— Не знаю. Ничего не знаю. Всех на уши ставлю.— У меня тоже проблемы, — Аверин обрисовал ситуацию.— Это в отдел к Кравченко, — махнул рукой Долгушин. — Он подобными делами занимается.После переговоров с начальником РУОПа решили, как и было задумано, провести совместную акцию. Все ложилось на отдел подполковника Кравченко.Аверин переговорил с ним.— Они наехали на моего друга. Простой человек, понимаешь. Не крутизна, не бизнесмен, не упырь — обычный очень хороший человек. У него нет крыши, нет знакомых бандитов, н в этой стране никто — жертва, из которой можно вытряхивать последнее. Разве это правильно?— Простой человек сегодня — это как приговор, — усмехнулся Кравченко. — Он живет спокойно, пока на него не обратят внимания хищники. И дальше ему остается одно — быть съеденным.— Верно. Но ведь есть еще и мы, Василий. Я, ты, наша долбаная система… Нужно отвадить негодяев. Чтобы пожалели, что мысль пришла таким промыслом заняться.— Пожалеют… Адвокаты, суд, условные наказания — это все потом, — сказал Кравченко. — До этого времени пожалеют.Дальше все шло по отлаженной схеме. К телефону в квартире Егорыча приладили аппаратуру для звукозаписи и определения номера. И стали ждать.Ждать долго не пришлось. Бандиты позвонили в тот же вечер. Они были совершенно отмороженными, дикими и глупыми. Они сами лезли к черту в пасть.— Ну ты, педрила, баксы насобирал? — осведомился тонкий петушиный голос, нарочито бесцеремонный.— Ну… Почему должен платить, я не понял.— Потому что ты козел. Потому что ты не хочешь, чтобы твою козлиную рожу снова били.— Но…— В общем, ты понял. Завтра — последний день. Потом будешь должен каждый день на две сотни баксов больше.— Я достану.— Когда.— Завтра.— Точно?— Да. Я займу деньги.— В двенадцать.— Где?Вымогатели назначили место передачи на окраине Москвы. Прямо перед входом в большой универмаг.— Приведешь кого — разбор другой состоится. Понял, педрила?— Понял.Егорыч повесил трубку. Номер удалось засечь. Звонили с квартиры.— Они полные идиоты, — покачал головой Кравченко. — Шпарили открытым текстом. И разговор вели с хаты.Оперативники отправились отрабатывать адрес. Действительно, на квартире находились люди. К вечеру их выпасли — трое молодчиков, по описанию те, кто терроризировал Егорыча.— Ну все, теперь они наши, — сказал устало Аверин.— Наши. На стрелке их рубим, — сказал Кравченко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111