Мигает красная мигалка. Номера на фургоне милицейские. Только машина не милицейская. Не РУОП, не уголовный розыск. Странная организация. "Трест". Но знать об этом никому не положено. Расступись, жигулевско-москвичевская и иномарочная братва. Не до вас. Снесем походя. Мы не можем плестись и застревать в пробках. Мы ломимся напролом. Бух - кому-то придется рихтовать крыло. Блымс - кто-то будет покупать задний подфарник. Извините, граждане. Не вовремя вы попались под ноги. Война есть война...
На экране компьютера высвечивалась карта местности. Район ближнего Подмосковья, не так далеко от базы-два. Красная амеба на карте - территория базы-дельта пятого сектора. Синие точки, стягивающиеся вокруг "амебы", - машины квадрата Горыныча и Шамана. Квадрат Инока пусть отдохнет. Всех людей не рекомендуется бросать на одну боевую операцию. Нужно учитывать хоть и маловероятный, но все-таки возможный вариант уничтожения бригады, осуществляющей акцию. Хотя бы часть группы "Тень" должна остаться в строю.
Фургон выбрался на ухабистую, потрескавшуюся дорогу, Прорубленную через лесной массив. До базы остались считанные километры...
- Вправо! - крикнул я.
Горыныч, сидевший за рулем, дело свое знал. Он уже выкручивал руль, и тяжелая машина неумолимо скользила вправо. Скрежет, рев мотора, скрип и частая трель. Правые колеса фургона оторвались от мокрого после недавнего дождя асфальта. Град забарабанил по машине. Знакомый град. Пули пробивали броню машины... Шпарили, похоже, из пулемета ПКМ. Для него и броня БТР - не преграда. Стекла и металл нашего фургона автомат Калашникова держат. Пули из ПКМ без труда сделают из него решето...
Звон, скрежет. Сгруппироваться, перекатиться через плечо, самортизировать падение... Машина замерла на боку в кювете. Живы. И я, и Горыныч. Теперь за работу. Под рукой цилиндр. То, что нужно. Ручной противотанковый гранатомет "Шмель".
"Скорую" я увидел, когда мы вылетели за поворот. Я сразу понял - они! И Горыныч тоже. Единственная возможность уйти от смертельных плевков строчащего пулемета - бросить фургон в кювет.
Я вывалился из покореженной, пробитой пулями машины и уткнулся щекой в желтую мокрую траву. Промедли Горыныч - и очередь резанула бы по лобовым стеклам, перемалывая нас. Снова заговорил пулемет: решили нас додавить. "Скорая" затормозила... На стрекот пулемета наложился и автоматный грохот... Стрелять они умели.
Вынырнуть из укрытия, сделать один-единственный выстрел. И не нарваться на пулю. Чувствовать опасность каждой частичкой своего тела. Чувствовать линии смерти. Выбрать сектор броска. Выбрать момент. Раз. Рано - нарвешься на пулю. Два - рано... Три. Пошли...
Ухнул взрыв. Пулемет замолчал - мой выстрел из "Шмеля" достиг цели. Автоматный выстрел - Горыныч снял выпрыгнувшего из "скорой" бойца. Сделано...
- В машине мог остаться живой! - крикнул Горыныч.
После "Шмеля"? Посмотрим. Может, действительно сидит вражина, оглушенный, но живой. Ждет, когда появимся, чтобы снести из автомата. Черта лысого дождется.
- Угостим "смирновкой"! - предложил я.
Горыныч нырнул в фургон и выудил пневматическую винтовку. Хлоп - выстрел пневматички после грохота огнестрельного оружия был почти неслышным.
Я взял микрофон рации.
- Третий. Ответь "Памиру".
- На связи.
- Огневой контакт с противником. Противник уничтожен. Наша машина повреждена. Подбери нас.
Отложив микрофон и взяв автомат, я кивнул Горынычу:
- Пошли, он уже хороший.
Газ успел выветриться. Он за двадцать секунд приводит человека в состояние глубокого опьянения и отключает. Долго газ не держится, так; что сейчас можно без риска лезть в "скорую".
Горыныч мягко, как кошка, скользил к машине. Я был на страховке. Опасности я не ощущал, но мало ли... Вскоре Горыныч вытаскивал из покореженного салона "языка" - крепко сколоченного парня с восточным лицом.
Через пять минут около нас затормозила "волга", где находились Третий и Четвертый.
- Третий - с нами. Четвертый - сторожит машину и "языка", - приказал я. Мы - на базу-дельта...
База-дельта горела. Система безопасности была отключена изнутри. Наших коллег взяли тепленькими. Боеприпасов и гранат налетчики не жалели. Восемь человек охраны и девять персонала были мертвы. В Токмачевского разрядили, наверное, целый автоматный магазин. Будто опасались, как бы он не очухался и не поднялся со смертного одра. Они боялись его...
Ни одного трупа нападающих. Противник имел привычку забирать своих.
Начальника разведывательного сектора Лукницкого мы не нашли. Хотя во время нападения он был на базе. Шеф исследовательского сектора Севастьянов лежал рядом с Токмачевским. В него всадили пуль не меньше.
- Кто-то из них двоих сдал базу, - сказал Горыныч уже в машине.
Делать нам на базе было нечего. Разбираться и выносить трупы будут другие. Мы пытались сделать свое дело и не успели...
Быков Анатолий Михайлович, старший оперуполномоченный двенадцатого отдела РУОПа Центрального экономического региона. Судя по удостоверению, мы пленили именно этого человека. Двенадцатый - это спецотдел быстрого реагирования, подразделение для задержания или уничтожения преступников и бандформирований. Подмосковный СОБР - отлично подготовленная, побывавшая во всех горячих точках, отметившаяся и при штурме Грозного, и в Буденновске команда. При желании они вполне могли разнести базу-дельта. Только зачем?
"Лобачевский" провел экспресс-исследование документов Прогнал результаты по нашим банкам данных и выдал заключение.
- Удостоверение поддельное. Все реквизиты, внешний вид - идеальны. Изготовлено очень хорошо. Обмануть можно кого угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40