Наверное, сработала выработанная годами милиционерская привычка — никогда не расслабляться. Мочилов осмотрел комнату и увидел у входа того самого Зубоскалина, который только что занимал его мысли.
— Зубоскалин! — гаркнул он.
— Так точно! — щелкнул тот каблуками.
— Кто тебе разрешил войти?
— Дверь была открыта, Глеб Ефимович, вот я и вошел.
— Стучать вас, конечно, не учили? — поинтересовался Мочилов.
— Я стучал, но вы были заняты работой и не ответили мне. Я воспринял ваше молчание как знак согласия, — так же бодро отрапортовал Дирол.
— Э-э-э, ну что ж, ладно. А почему вы не на работе? Кажется, ваша смена еще не закончилась?
— Совершенно верно, не закончилась. Однако за оперативно выполненное задание лейтенант Ворохватов поблагодарил нас и наградил двумя часами отдыха.
Услышав имя Ворохватова, капитан поморщился. Их связывала долгая и взаимная антипатия, которая обострялась каждый раз, когда старший лейтенант умудрялся присваивать себе лавры капитана и его убойной группы. Однажды это даже привело к повышению, в результате лейтенант Ворохватов и стал старшим лейтенантом. Однако Мочилов считал это повышение незаслуженным и за глаза, а иногда и в глаза, частенько забывал о нем. Зная это, Дирол решил немного польстить капитану и понизил Ворохватова в звании.
— Старший лейтенант, — для порядка поправил его Мочилов. — Только подождите… Ворохватов отпустил вас на два часа раньше? И поблагодарил?
— Если быть точным, на два часа и четырнадцать минут. Сказал «спасибо», по-моему, это называется «поблагодарил».
— А это точно был он? — поинтересовался капитан. — Ты не перепутал, Зубоскалин?
— Совершенно уверен. Мои слова могут подтвердить другие курсанты: Утконесовы, Ганга, Кулапудов, Пешкодралов. Знаете, Глеб Ефимович, — Дирол понизил голос, — в последнее время лейтенант Ворохватов сильно изменился.
— Да что вы говорите? — изумился капитан. — И что же послужило причиной этого?
— Не имею понятия! — отчеканил Дирол и снова вытянулся.
— Значит, не имеешь? — усомнился капитан. — Я, безусловно, этому не верю, ну да ладно. Будем пока считать, что вы все тут совершенно ни при чем. Так ведь?
— Совершенно ни при чем!
— Вот и славно. Так зачем ты ко мне явился?
— По поводу оздоровления внутренней атмосферы родной школы.
— Хочешь попросить в штат психолога?
— В другом смысле, Глеб Ефимович! Сейчас приемная кампания началась, а школьная уборщица в отпуске. В коридорах грязно, пыль, окурки. Нам стыдно за нашу школу!
— Это хорошо, — кивнул Мочилов, — что тебе стыдно. Так что же ты предлагаешь?
— Нужно уборщицу взять на работу.
— Так это не ко мне, Зубоскалин, это к лейтенанту Смурному. Он у нас дежурный. Вот если бы вы сами решили убираться, тогда я бы тебя выслушал.
Последнюю фразу Дирол пропустил мимо ушей, так как знал, что если продолжить разговор на эту тему, то убираться скорее всего придется.
— Да я хотел, только вы же знаете лейтенанта. Он беспокоится за школьный бюджет, поэтому наверняка откажет. А уборщица в школе нужна, такая грязь вокруг. Может, вы на него повлияете своим авторитетом?
— Интересно, и как, по твоему мнению, мой авторитет поможет найти деньги на оплату труда уборщицы?
— Да ведь это не так много, — сообщил Дирол, — а грязь обязательно нужно убирать из коридоров.
Он очень старательно намекал на то, что коридоры загажены, но Мочилов почему-то не обращал на это внимания. Санек уже потерял надежду, когда капитан вдруг сконцентрировался на слове «грязь».
— А почему ты говоришь, что у нас грязно? Когда я в последний раз шел по коридору, там было достаточно чисто.
— Так это когда было! — обрадовался Дирол. — Сейчас уже почти обед! Вот пойдемте посмотрим!
Когда они вышли в коридор, их взглядам предстала страшная картина. По всему полу были разбросаны окурки, смятые бумажки и огрызки от яблок. При этом урны, расставленные по углам, были пустыми. Создавалось такое впечатление, будто люди, проходившие по коридору, были все как на подбор косоглазыми и, бросая мусор в урны, с завидным постоянством туда не попадали. От увиденного глаза у капитана Мочилова полезли на лоб, а кровь бросилась в лицо. Он медленно осмотрел все, а потом взглянул на Дирола.
— Что это такое?
— Я же говорю, абитуриенты, — сочувственно объяснил тот.
— Немедленно к дежурному!
Когда Дирол и Мочилов вошли в кабинет Смурного, тот как раз изучал очередное личное дело абитуриента. На этот раз дело принадлежало девушке, судя по фотографии, довольно симпатичной. Увидев посторонних, Смурной страшно засмущался, покраснел и, захлопнув дело, постарался спрятать его в стол. Лейтенант полагал, что изучать личные дела запрещено, и позволял себе такое исключительно потому, что почти никого из высшего офицерского состава в школе не было. «Нужно же познакомиться с будущими курсантами», — оправдывал он себя. Эту же фразу он выдавил из себя в ответ на приветствие капитана и потупил глаза.
— Владимир э-э-э… — не обращая внимания на мимические манипуляции лейтенанта, начал Мочилов.
— Эммануилович, — еще больше краснея, подсказал Смурной.
— Да. Нам срочно нужна уборщица.
Смурной кивнул, по привычке ожидая дальнейших распоряжений. Когда таковых не последовало, он понял, что дальше ему придется распоряжаться самому.
— Дать объявление в газету?
— Вообще-то, — вступил в разговор Зубоскалин, — это будет очень долго. Есть способ и побыстрее.
Дождавшись кивка Мочилова, означавшего разрешение продолжать, Дирол сказал:
— В отделении Ворохватова уборщицей работает девушка, которая наверняка согласится перейти к нам, в Школу милиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13