Знаешь такого?
– Нет, —твердо ответил Виктор.
– Банкир Коровин получил пулю в затылок, когда выходил от любовницы. Знаешь такого?
– Откуда?
– Игорь Усачев, вор в законе Цыпа. Разрывная пуля в глаз.
– Нет, – покачал головой Савченко. Весь этот разговор давно перестал ему нравиться.
– Не знаю. Нет.
– Значит, никого не знаешь, —закончив перечислять убитых, задумчиво проговорил Курилов. Улыбнувшись каннибальски доброй улыбкой, добавил: – Ты, я гляжу, парень эрудированный. Ничего общего во всех этих ликвидациях не заметил, а?
– Они все были членами одной секты? – снова закосив «под дурака», наивно спросил Виктор.
Но второй раз номер не прошел, майор не поддался на провокацию.
– Нет, – покачал он головой, – их всех завалили выстрелом в голову. Визитная карточка стрелка, так сказать.
Савченко только пожал плечами, дескать, я к этому какое имею отношение?
– Хорошо, – кивнул майор и вдруг, подскочив с места, уставился на Виктора в упор и громко спросил: – А ограбление банковского броневика «Глобал Инвест»?
Виктор изо всех сил старался не подать виду, но сердце екнуло, на лбу выступили капли холодного пота, и от сыщика это не укрылось.
«Есть контакт», – радостно подумал Курилов. Он все-таки нащупал брешь, теперь методичными ударами ее надо расширять, крушить оборону, пока противник окончательно не дрогнет. И потекли часы бесконечного допроса, арестованный же просто молчал, уставившись в стену за спиной Курилова.
Через пять часов беспрерывной словесной пытки майор первый не выдержал. Взвившись со своего места, он ухватил Виктора за полу спортивной куртки и рванул его на себя.
– Ты, паря, влип дальше некуда. Выкаблучиваешься, чтобы пятки не жгло, а надо петь, чтобы огонь притушить. Знаешь, почему тебя допрашиваю лично я? Нет. Да за вчерашнее любой из моих оперов просто голову тебе оторвет, независимо от того, будешь ты молчать или петь курским соловьем. Чтобы не устроили суд Линча, я поставил для охраны твоей камеры ОМОН. И не тебя я спасаю, хер бы с тобой, мочила, просто своих людей оберегаю от ненужных глупостей и неприятностей. Но если ты будешь упорствовать, я гарантирую пресс-хату в Бутырочке, попадешь в свою тюремную атмосферу. Там сидят такие отморозки, они быстро сделают из супермочилы суперпетушину. Поверь мне, захочешь говорить, но будет поздно! Ну? Молчишь? Хорошо, сроку тебе сутки. Если нет —едешь в Бутырку на перевоспитание.
Виктор по-прежнему молча смотрел в стену за спиной майора, абсолютно не понимая, о чем тот говорит.
* * *
Тяжелый «шестисотый» «Мерседес» выехал за пределы Московской кольцевой дороги и прибавил скорость.
Через полчаса машина вкатилась на территорию респектабельного дачного поселка, сплошь застроенного дворцами новых хозяев жизни. Усадьба, перед которой остановился «Мерседес», ничем не отличалась от соседских. Такой же каменный забор в виде миниатюрной Великой Китайской стены, правда, над забором по всему периметру было установлено двухметровое толстое пуленепробиваемое стекло. Но это так, частность, деталь из жизни «новых русских». За оградой был выстроен двухэтажный особняк в виде приплюснутой латиноамериканской фазенды, похожей на подкову, внутренняя сторона которой представляла собой широкую террасу. За ней раскинулся бассейн фигурной формы с искусственным водопадом и небольшой отмелью с джакузи, где, как в камчатских гейзерах, пузырилась вода.
Владелец всего этого великолепия Фарид Шарипов был обычным бизнесменом средней руки и руководил всего одной небольшой похоронной компанией и одним крошечным магазинчиком «Ритуальные услуги». Правда, в районе, где располагалась компания, Шарипову платили все бизнесмены. Потому что, если кто-то отказывался платить, из магазина «Ритуальные услуги» присылали венок с траурной лентой, где было указано имя виновника. В первый раз на фирму, во второй раз уже на похороны. Поэтому бизнесмены справедливо решили сперва платить Фариду, а потом налоговой инспекции, если денег не хватало сразу на два расчета. Налоговики хотя бы присылают повестки и уведомления, а не похоронные венки.
Веселая идея с венками принадлежала не Фариду, а его двоюродному брату Владимиру Шарипову, вору в законе, который и привлек младшего брата, некогда мелкого фарцовщика, в преступную группировку.
Оба брата происходили из династии московских татар, которые испокон века держали на Казанском вокзале перевозку и переноску пассажирских багажей, но они бегать с тачкой по перронам в поисках чаевых не хотели. Весельчак и выдумщик Владимир на свое шестнадцатилетие отчебучил шутку, которую суд по справедливости оценил в пять лет колонии. С этого момента началась уголовная карьера Владимира, сопровождавшаяся за его веселый нрав пересылками по всем лагерям Советского Союза.
Фарид тоже работать не хотел, но, побывав с матерью у брата на свидании в Кировской области, младший Шарипов не увидел романтики в воровской жизни. Поэтому по окончании школы он не бросился к тачке носильщика, но и воровать тоже не пошел, отдав предпочтение мелкой фарцовке.
Когда через год снова пришлось делать выбор, либо в армию, либо за решетку, свободолюбивый Фарид опять выбрал третий вариант: пробыв два месяца в психиатрической больнице, он обзавелся великолепной справкой с не менее великолепной записью: «вяло протекающая шизофрения».
В начале девяностых старший Шарипов, отдав пятнадцать лет лагерям и тюрьмам, вернулся в Москву наверстывать упущенное. Пользуясь воровской короной, как мандатом Реввоенсовета, стал сразу же собирать себе армию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122