Протянув руку, он открыл холодильник и вытащил стеклянную бутылку «Боржоми». Легко ее откупорив, протянул Федорову, затем достал из нагрудного кармана рубахи какие-то таблетки, высыпал на ладонь две штуки и протянул их: – Выпей это.
– Я не пью химию, – закачал больной головой бывший разведчик.
– Это не химия, экстракт тонизирующих трав. В момент приведет в норму даже самого безнадежного.
Пришлось подчиниться. Скривившись, как Гитлер перед употреблением цианида, Дядя Федор глотнул таблетки и тут же запил их большим глотком «Боржоми». Сильно газированная минеральная вода живительным потоком хлынула в пересохшие внутренности. Через минуту действительно стало легче, головная боль если не исчезла совсем, то значительно ослабла и ушла куда-то вглубь, и жажда тоже стала слабее.
Заметив перемену в лучшую сторону, Кирилл деловито осведомился:
– Чаю?
– Можно, – уже бодро кивнул головой Николай. – Только заварки не жалей, люблю покрепче. Так сказать, купеческий.
– Сделаем.
После двух чашек крепкого чая Дядя Федор стал чувствовать себя настолько хорошо, что даже решил принять контрастный душ.
Под тугими струями воды бывший морской пехотинец окончательно пришел в себя. Дав согласие на сотрудничество с госбезопасностью, старший сержант рассчитывал, что его включат в состав одной из разведывательно-диверсионных групп ФСБ и оставят для борьбы с террористами в Чечне. Когда его вызвали в Москву и полковник Христофоров сказал, что война с терроризмом идет повсюду, Николай решил, что его будут обучать искусству наружного наблюдения или чему-то подобному. Но произошло то, чего Федоров, лихой разведчик, морпех-североморец, вообще не ожидал. Прикрепленный к нему старший лейтенант Лялькин целыми днями таскал его по увеселительным заведениям Москвы, барам, ресторанам, ночным клубам. Здесь он чувствовал себя как рыба в воде, он знал всех, все знали его.
Несмотря на внутреннее недовольство, Дядя Федор молча впитывал все, что ему преподавал молодой инструктор, понимая, что государство деньги даром не платит. Значит, такое его обучение необходимо.
Закончив мыться, Николай выключил воду и стал растираться длинным банным полотенцем. Когда он выщел из ванной, Кирилл выпроваживал двух девиц, которых они, оказывается, вчера закадрили в ночном клубе «Арлекин». Закрыв за девицами входную дверь, Кирилл внимательно посмотрел на своего великовозрастного ученика и важно произнес:
– Следующая тема наших занятий: «Казино и культура поведения в этих игорных заведениях».
* * *
Владимир Христофоров ехал в следственный изолятор Бутырки. Час назад у него состоялась встреча с агентом, офицером из управления СИЗО.
– В общем, неприятность получилась, – удрученно говорил агент, нервно теребя незажженную сигарету. – Сделали все, как было задумано, отправили парня в пресс-хату, я подготовил группу силового прикрытия, чтобы уркаганы не переборщили. Вошел в камеру Уж, он у «шерстяных» за основного, через две минуты врываемся туда, а в камере как медведь покуражился. Все измордованы, в кровище, у Ужа ключица сломана, у Моргана глаз выбит и сломано несколько ребер, у Фирса череп проломленный, не считая десятка выбитых зубов, а Беня собственноручно заточкой легкое пробил.
– А что фигурант? – поинтересовался полковник.
– Несколько ссадин, пара кровоподтеков. Врачи говорят, возможно, сотрясение мозга. Но как тут точно установить? В общем, определили всех в тюремную больничку. Как только подлечатся, «шерстяных» отправят по зонам, там их скорее всего и кончат. Не любят зэки иуд, ох не любят. А наша пресс-хата накрылась медным тазом, фигуранта держат теперь в одиночке, по всему видно, чувствует он себя неплохо.
– Это есть зер гуд, как говорят наши немецкие друзья, – усмехнулся полковник. Стрелок оправдал его надежды.
– А что насчет подкопа в шестом коридоре о котором я докладывал? Ведь скоро закончат и уйдут, – не совсем уверенно проговорил офицер.
– Помню я про подкоп, – кивнул Христофоров, потом, как будто спохватившись, спросил: – Тебе в отпуск когда?
– Думаю, через неделю. Хочу с семьей махнуть к морю, в Геленджик.
– Очень хорошо. – Чекист внимательно посмотрел на агента. – Не затягивай с отпуском, если нужны билеты – сообщи, поможем.
Расстались они довольные друг другом. Агент после суточного дежурства отправился домой отдыхать. Полковник поехал на встречу с фигурантом. Приехав в Бутырку, Христофоров предъявил удостоверение офицера РУБОПа, здесь он ничем не рисковал. Официально дело передано в прокуратуру, и сейчас решался вопрос, будет его вести Генпрокуратура или имеет смысл передать городской прокуратуре.
Быстро оформив необходимые документы, Владимир в сопровождении прапорщика-контролера внутренней службы прошел в помещение для допросов. Сев за стол, полковник вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку, положил их на угол и принялся ждать.
Через пять минут в помещение ввели Виктора, он был в том же спортивном костюме, что в момент ареста. Одежда была не в лучшем виде, хотя ее хозяин выглядел вполне сносно, несмотря на учиненные два побоища.
В течение минуты они молча глядели друг на друга, как в Средние века перед побоищем рыцари смотрели сквозь решетки своих забрал, оценивая противника.
– Присаживайтесь, – нарушил молчание Христофоров, указывая на привинченный к бетонному полу табурет.
Виктор, пройдя вперед, спокойно уселся на него. Во взгляде молодого человека не было испуга. Где-то в уголках глаз читался вызов с изрядной долей куража. Именно таких бойцов во все времена уважительно называли «сорвиголова».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122