— Какой… мистер Тернер? — негромко спросил он.
— Мистер Джон Форстер Тернер. Лондонский журналист. Неужели вы не узнали его? Я, правда, тоже не сразу узнал. Из-за его бороды.
Я понятия не имел, кто такой этот мистер Тернер, но известие о нем, как мне показалось, подействовало на Генриха ошеломляюще. Посильней, чем передача «Доброе утро».
— Откуда вы знаете мистера Тернера? — так же негромко спросил он.
— Я же встречался с ним в Нью-Йорке, — объяснил Азиз. — Передавал ваше предложение. И пароль — про Майами. А потом он прилетал в Грозный.
— Рузаев его тоже… узнал?
— Конечно. После того, как я ему сказал. Мистер Тернер приказал нам делать вид, что мы не знаем его. Я был уверен, что вы работаете с ним в контакте.
— Да, разумеется, — кивнул Генрих. — Я работаю с ним в полном контакте. А теперь, Азиз, — в вертолет. Мистер Тернер сам знает, что ему делать.
— Слушаюсь!
— Матерь Божья! — пробормотал Генрих и взглянул на меня так, будто искал сочувствия. — Боюсь, что вы правы. Я поставил на цыганскую лошадь.
Он быстро вошел в кабинет главного инженера. Я последовал за ним, хотя он сделал попытку закрыть перед моим носом дверь. Он отпер сейф, извлек из него дюралевый кейс и двинулся к выходу. Я преградил ему дорогу:
— А наши бабки?
— Вы их получите.
— Конечно, получу, — сказал я. — И прямо сейчас. Не отходя от кассы.
Для убедительности я выщелкнул из ПСМ обойму, посмотрел, сколько осталось патронов, и загнал обойму на место.
Генрих раскрыл кейс и вывалил на пол десятка три пачек в банковской упаковке.
— Плохо считаете, — заметил я. — Нас пятеро. И свою работу мы сделали.
— А если я нажму кнопку? — спросил он.
— Тогда бабки будут уже ни к чему. Ни мне, ни вам.
Он вывалил на пол половину содержимого чемодана и метнулся к двери. На пороге остановился:
— Я знаю, чья эта работа! Этой суки Люси! Его каблуки застучали по коридору. Я всунулся в кабинет:
— Все — вниз! По моей команде разблокировать вход!
Муха, Боцман и Док кинулись к выходу. Артист подошел к столу и сел на первый попавшийся стул.
— Ты в порядке? — спросил я. Он кивнул:
— Да. Только устал я, Серега. Откуда-то появился Крамер, сел против Артиста, закурил «Кэмел» и сказал:
— Мы аплодируем, Семен. Потрясающе. Вы настоящий большой актер. Артист вяло отмахнулся:
— Да ладно вам!.. Все уже кончилось?
— Пока еще нет.
И тут же в куртке Артиста ожила «уоки-токи»:
— Пастух, я — Володя. Они взлетели. Как понял?
Я выхватил «уоки-токи» из кармана Артиста:
— Понял тебя. Я — Пастух. Всем. Разблокировать вход!
— Побудьте с ним, — попросил я Крамера и бросился вниз.
И первым, кого я увидел в солнечном проеме двери, был полковник Голубков. Следом за ним два дюжих радиста тащили на спинах рации, а еще несколько крепких ребят в камуфляже — аппаратуру спецсвязи.
— Привет, Константин Дмитриевич, — сказал я.
— Все целы?
— Все.
— Ну, хоть с этим обошлось, — проговорил он и обернулся к радистам:
— Быстрей, вашу мать! Бегом! Минуты теряем! Разворачивайте свою хренобень!
— Что-нибудь не так? — спросил я.
— Все не так!
Я зачем-то посмотрел на часы.
6.22.
II
Ровно в 6.30 КП полковника Голубкова был развернут в кабинете директора АЭС. И сразу здесь воцарилась атмосфера полевого штаба во время не слишком-то хорошо спланированного или чем-то другим осложнившегося наступления. Полковник был един во многих лицах.
— Шифруй: «Москва, Нифонтову», — диктовал он оператору спецсвязи. И тут же — радисту:
— ПВО! Ведут «вертушку»?
— Так точно!
— Так докладывай, твою мать!
— Курс по прямой на Мурманск, высота триста тридцать метров, скорость сто восемьдесят, удаление от нас — пятнадцать километров… — Шифруй. «Станция разблокирована. Жертв среди персонала нет. Приказ Москвы выполнен. Объекты покинули АЭС беспрепятственно…» — Другому радисту:
— Евдокимов! Почему молчит капитан Евдокимов? Вызываешь?
— Так точно. Все время. Не отвечает.
— Продолжай вызывать! Ни на минуту не прекращай. — Шифровщику:
— Добавь — «Обстановка на станции нормальная. Персонал сменяется. Технологический процесс не нарушен. Саперы приступили к разминированию…» ПВО?
— Курс, скорость и высота те же. Удаление — двадцать один километр.
— Евдокимова! Евдокимова мне вынь и положь, твою мать!
— Ну вызываю, вызываю! — раздраженно ответил радист. — Чего на меня орать? Не отвечает!
— А ты вызывай и не огрызайся! Молод ты еще на меня огрызаться!..
6.44 — Что происходит? — спросил я у Крамера.
— Финишная прямая. Впрочем, нет. Точней: псовая охота. Вопрос один: кто быстрей сумеет схватить зайца — мы или не мы.
— «Не мы» — это кто? — уточнил я.
— Точно пока неизвестно. Есть только предположения. Но они не лишены оснований.
— Заяц — Пилигрим? — спросил Артист.
— Когда вы это узнали? — заинтересовался Крамер.
— Вчера вечером.
— От кого?
— От Люси.
— Почему она вам об этом рассказала?
— Она поняла, что Пилигрим ее расшифровал. Выкрал зажигалку. В ней был импульсный передатчик. Она хотела, чтобы мы знали, кто он. И не дали бы ему уйти.
6.51 — ПВО?
— Курс, скорость, высота те же. Удаление от нас тридцать два километра.
— Сколько ему еще до Мурманска?
— Примерно час пятнадцать — час двадцать.
— Евдокимов?
— Молчит, зараза! Все время вызываю!
— Да что же он там, заснул?!
6.59 — Почему нам с самого начала не сказали, кто такой Генрих и что вообще здесь затевается? — спросил я у Крамера. — Чья это была глубокая мысль — использовать нас втемную? Ваша? Или полковника Голубкова?
— Сколько времени вы были в тесном контакте с Пилигримом? — вместо ответа спросил Крамер.
— Около двух недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116