"ШИФРОГРАММА
Турист — Доктору.
14 апреля с.г. объект П. в сопровождении Люси Жермен и пяти сопутствующих лиц из известной Вам команды выехал в Хибины. В гостинице города Полярные Зори для них заказаны номера «люкс», «полулюкс» и пять одноместных номеров.
Легенда: Люси Жермен намерена купить или взять в долгосрочную аренду турбазу «Лапландия», чтобы превратить ее в международный горнолыжный курорт. Объект П. выполняет при ней роль шеф-менеджера, остальные являются охраной и экспертами по оборудованию…"

Глава седьмая. Мадам
I
Не знаю, чем Люси Жермен занималась в Париже и еще раньше, когда была просто Люськой из Балашихи, но с первых минут нашего появления в городке энергетиков Полярные Зори она повела себя так, что мы просто офонарели.
Выступать она начала, как только мы сошли с поезда «Мурманск — Москва» на станции Зашеек, сохранившей свое название с тех времен, когда никакими Полярными Зорями и атомными электростанциями тут и не пахло. Все окрестности были покрыты снежным настом, ослепительно сверкавшим на солнце. Со всех сторон возвышались сопки, тоже заснеженные, с черными куртинами ельников у подножий. После полутора суток в душном вагоне оказаться на свежем воздухе было настоящим удовольствием.
Но только не для Люси. Она ехала одна в прокуренном ее любимыми сигаретами «Мо» двухместном купе СВ. Люси вышла на дощатый перрон, потянула носом и заявила:
— Воняет псиной.
— Это просто свежий воздух, — успокоил ее Генрих.
Ехать на черной двадцать четвертой «Волге», на которой ее встречал представитель Мурманской туристической фирмы (ей принадлежала «Лапландия»), она наотрез отказалась. В «Волге», видите ли, тоже воняло — на этот раз бензином. Про «рафик», который выделили для нас, и разговора не могло быть. После получасовых перезваниваний где-то достали довольно приличный «мицубиси-паджеро». Люси снизошла. Но перед этим провела батистовым платочком по коже сиденья и внимательно осмотрела платок, нет ли на нем грязи.
В аккуратной трехэтажной гостинице энергетиков для нее был выделен двухкомнатный «люкс» (его называли тут министерским и держали лишь для самого большого начальства или для представителей МАГАТЭ, иногда посещавших ядерную станцию в инспекционных целях). Что происходило в момент первого появления Люси в этом «люксе», я не видел, так как вместе с ребятами таскал из машины штативы, ящики с геодезическими приборами и прочее оборудование во временно выделенную нам под камеру хранения полуподвальную комнату. Но что-то наверняка случилось, потому что уже через минуту по всей гостинице забегали люди, потащили на второй этаж новую мебель со склада, а кастелянши и горничные сметали с ног тех, кто оказывался на их пути, стопами новых матрацев и постельного белья.
Не знаю, приезжал ли когда-нибудь на Северную АЭС министр, но то, что его приезд не вызвал бы такого переполоха, уверен. И если бы я совершенно точно не знал, что весь этот проект с покупкой или арендой турбазы «Лапландия» — полная туфтяра, просто прикрытие, я бы поверил, что эта дорогая французская блядь (а Люси выглядела и вела себя именно как дорогая французская блядь) действительно намерена превратить «Лапландию» в международный горнолыжный курорт.
Уже на другой день все в городке знали ее и называли мадам. Ее ознакомительная прогулка по короткому центральному проспекту городка превратилась едва ли не в демонстрацию.
Проспект, как и везде в нынешней России, был забит кафе, ресторанами, магазинами и лавчонками с пышными названиями с местным колоритом: «Снежана», «Приют четырех», «Зимовка», «Лапландский чум».
Вокруг Люси, царственно запахнутой в соболью шубку„ суетились чиновники из местной администрации во главе с мэром. Представителя мурманской фирмы оттерли в сторону как фигуру третьестепенную. Изумленные местные жители сопровождали группку, держась поодаль.
Шествие продолжалось недолго, потому что в городке нечего было смотреть. В магазины Люси заходить не стала, на растрескавшуюся дверь краеведческого музея посмотрела с большим сомнением и прошла мимо. Только в конце проспекта, где посреди круглого газончика на площади был установлен памятный камень в честь тех, кто осваивал эти края, задержалась и выслушала подробные объяснения. Из них следовало, что промышленное освоение этих мест началось еще в 30-е годы и велось, как всегда в те времена, силами заключенных.
Люси подняла руку и слегка пошевелила пальцами, унизанными кольцами. Лишь Генрих сразу понял смысл этого жеста. С непривычной для него проворностью он выбрался из толпы, купил у цветочницы на углу огромный букет белых калл и вручил его Люси. Даже не взглянув на Генриха, она возложила цветы к основанию памятного камня.
В толпе зааплодировали.
— Вот сучка! — почему-то пробормотал сквозь зубы глава местной администрации, но тоже заулыбался и присоединился к аплодисментам.
На обратном пути Люси вновь остановилась возле входа в краеведческий музей.
Оттуда вышел маленький седой старичок, назвался заведующим музеем и пригласил госпожу внутрь.
— У нас есть уникальные экспонаты, просто уникальные! — заверил он.
— Какие? — спросила Люси. И хотя глава администрации делал старикану явно запрещающие знаки, тот объяснил:
— Полный набор для пыток. Ручные, ножные и совмещенные кандалы. Женские и даже детские. Щипцы для вырывания ногтей. Установки для электрошока. А карцер-отстойник! Мы перенесли его нетронутым из лагеря 3/16. Жаль только, что большинство экспонатов находятся в запасниках. У нас не хватает выставочных площадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116