На камере Гарри Гринблата виднелся красный огонек, он снимал.
Вид у Блейка был явно скучающий. Он не понимал, за каким дьяволом его вытащили в эту глушь, где никакой сенсации никогда не было и быть не может.
Неожиданно все охранники, как по команде, задрали головы. Начал всматриваться вверх и главный инженер, а за ним и все трое корреспондентов. Через полминуты и все мы сделали попытку через свои амбразуры посмотреть вверх, откуда нарастал рокот вертолетного двигателя. По площадке полетели пыль, сухой снег и мусор, а еще через три минуты рядом с первым энергоблоком, метрах в сорока от нас, завис «Ми-8» и аккуратно сел на асфальтовый пятачок. Гул двигателя стих, лопасти по инерции повертелись и опали, как крылья у стрекозы.
Охранники защелкали затворами своих «калашей» и кинулись к вертолету. Туда же побежал и Юрий Борисович. Один из вохровцев загрохотал прикладом по металлической обшивке. Из кабины высунулся пилот.
— Твою мать! Ты куда сел?! — заорал вохровец. — Ты же в запретку, твою мать, сел!
— Здесь могут садиться только вертолеты Министерства по чрезвычайным ситуациям!
— козлиным тенорком подтвердил главный инженер.
Дверь открылась, механик спустил на землю металлический трап, а в проеме двери показалась Люси Жермен собственной персоной.
— Мужики, а это и есть чрезвычайная ситуация! — весело объявила она. — Гуманитарная помощь. Подарки вашим женам и детям к Первомаю! Что, часто это бывает? Помогите-ка выгрузить!
От неожиданности никто даже не шевельнулся.
— Да вы что? — удивилась Люси. — Хотите меня разорить? Час аренды этой «вертушки» стоит мне восемьсот баксов! Юрочка, скажи своим охломонам, а то они не врубаются!
Юрий Борисович явно растерялся.
— А что за подарки? — поинтересовался один из вохровцев.
— Много чего! Одежда, обувь, игрушки, продукты, соки!
— А как насчет чего покрепче? — спросил второй.
— Только пиво, мужики. Но пиво хорошее. «Хайнекен». Каждому — по две упаковки.
Но только после разгрузки! Принимайте и тащите в кабинет главного инженера.
Можно, Юрочка?
— Ну отчего же нельзя! — растерянно согласился главный инженер.
Последние остатки сомнений исчезли. Вохра забросила свои «калаши» за спины и дружно принялась за работу. Ящики и коробки, подаваемые из вертолетного чрева кем-то из экипажа, появлялись один за другим, их подхватывали по двое или по одиночке, вносили в административный корпус и рысцой возвращались к вертолету.
Люси заметила людей с камерой и помахала рукой:
— Эй, пресса, вашу мать! Снимайте: Люси Жермен в роли Санта Клауса!
Пока она, снизойдя на землю, позировала Гарри, из вертолета вышел Генрих со спортивной сумкой в руках и прошел в корпус. Сумка была явно не из легких, и мне это почему-то очень не понравилось.
— Последний! — сообщил механик, выталкивая ящик на спину вохровца. — Все, мадам?
— Счастливо! — махнула Люси и вслед за вохровцем в сопровождении Юрия Борисовича и всех трех корреспондентов скрылась за дверью. Вертолет начал раскручивать лопасти. На площадке не осталось ни одного человека. Смена должна была появиться через восемнадцать минут. И это будут уже не такие лохи.
…Решение родилось мгновенно.
— Док, Муха! Перекрыть подход! — приказал я. — Если появится смена, задержать.
Стрелять только под ноги! Боцман, Артист, за мной! Сейчас они начнут выходить. С пивом. Отключать и обезоруживать без излишеств. Приготовить браслетки и скотч.
— Не хватит браслеток, у нас всего семь, — напомнил Боцман.
— Стреноживать по двое и к решетке! Начали! Последнюю команду мне пришлось выкрикнуть в полный голос, чтобы перекрыть гул вертолетного двигателя. «Ми-8» приподнялся, повисел над землей и ушел в сторону Мурманска. Мы заняли исходные позиции.
Риск был, конечно, очень большой. Если смена появится хоть на пять минут раньше времени, вохровцы услышат стрельбу и забаррикадируются в корпусе. Но и выигрыш мог быть тоже очень большим.
Первый вохровец появился через четыре минуты. Он был обвешан пивными банками, как моджахед гранатами. И прямо на пороге остановился, выливая в себя остатки «Хайнекена». По-моему, он даже не сообразил, что с ним случилось и почему он вдруг оказался с залепленным ртом, в наручниках, пропущенных через крепкую решетку, которой были забраны все окна административного корпуса.
И пошла у нас работа, только успевай поворачиваться! Охранники выходили по двое, ширина двери не позволяла вываливаться толпой. И тут же одного отключал я, другого — Артист, а Боцман довершал дело, цепляя их попарно к решетке и ловко заклеивая рты широкой лентой специального плотного скотча.
— Одиннадцать, — сказал он. — Нет двенадцатого.
Из-за угла появились, пятясь спинами. Муха и Док.
— Смена, — сказал Док. — Через пять минут будут здесь. Как у вас?
— Нет двенадцатого, — сказал я. — Все внутрь! А тут появился и двенадцатый. От неожиданности он поперхнулся пивом и так закашлялся, что Боцман сразу отказался от мысли заклеивать его рот скотчем, лишь приковал последней парой браслеток к решетке и откинул ногой его «калаш» в сторону. Мы нырнули в корпус.
— Засовы! — скомандовал я. — Аварийный щит! Мог бы и не говорить, все знали, что делать. Щелкнули замки стальных дверей, сверху опустилась бронированная плита аварийной защиты. И вовремя. Снаружи ударила автоматная очередь, тут же вторая.
Дверная сталь загудела от ударов пуль.
— Что за черт? — удивился Муха. — Боевыми же лупят!
— Не отвлекаться! — прикрикнул я. — Сейчас появятся еще шестеро — внутренняя охрана. Артист, Боцман, на перехват!
Эти шестеро появились без пива, с «Макаровыми» и ТТ в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116