Но все же выпили и по первой, за праздник, и по второй — помянули тех, кого с нами нет. А Голубков все молчал, курил. Спросил, можно ли у меня курить, и курил одну за другой вонючие дешевые сигареты. Ну что ж, хочет человек помолчать — пусть себе молчит. А мы болтали о своем. Я похвастался новым шипорезным станком в своем столярном цеху, Муха травил анекдоты из жизни кандидатов на различные бугровые посты, Артист комично пародировал своих коллег по театру. Только Док тоже больше помалкивал, курил «Кэмел» да поглядывал на генерала. Наконец, чтобы как-то расшевелить Голубкова, он попросту отобрал у него смердящий махоркой «Пегас» и чуть не насильно сунул ему в зубы свой «Кэмел». Голубков сразу словно очнулся от глубокого сна.
— Теперь к делу, ребята, — сказал он, решительно ломая сигарету в пепельнице.
— Мы вас слушаем, Константин Дмитриевич.
— Ребята, как вы отнесетесь к удвоенным гонорарам?
— Плохо, — сказал я. — Двукратный гонорар означает десятикратный риск. А риска нам обычно и так хватает...
— А я хорошо, — дерзко возразил мне Муха. — Машину новую куплю, а то в старой пепельница забилась.
Но шутке никто не рассмеялся.
— Что случилось, Константин Дмитриевич? — спросил Док.
— Кое-кого на Западе не устраивает наш президент.
— Хорошее начало. Многообещающее, — хмыкнул я.
— Нас что, пошлют усилить его охрану? — не совсем уместно сострил Муха.
Боцман с Артистом молчали. Еще успеют сказать свое веское слово.
— Перестаньте дурака валять, ребята! — не то попросил, не то приказал Голубков, кажется, уже злясь. И вообще выглядел он неважно — похоже, переутомился. Служба у него, что и говорить, не сахар.
Я строго посмотрел на ребят. Они притихли.
— Мы вас слушаем, Константин Дмитриевич.
* * *
...Поезд прошел стрелку, вагон качнуло, еще раз качнуло на другой стрелке и пошло мотать. Заскрипела обшивка, залязгали сцепы. Теперь болтанка не пройдет, пока не наберем или, наоборот, не сбавим скорость. Но машинисту не было дела до качки в отдельно взятом купейном вагоне. Он вел локомотив с той скоростью, которую считал нужной.
Ночь.
Боцман, Артист и Док сопят в обе дырки. Артист свесил руку с верхней полки, и она мотается в противофазе с вагоном. Муха едет через вагон от нас. С ним в купе сезонники откуда-то с Украины. Нагорбатили в Москве по жалкой штуке баксов и довольны, как слоны. Водка, сало. Так что Муха, скорее всего, тоже не спит. Вживается в образ. Мову учит.
Я не сплю, потому что думаю. Я обязан думать. Я сказал Голубкову, что я согласен. Я — значит, мы. Я — командир. Я не оставил ребятам выбора.
И я не знаю, куда и в конечном счете на какое дело мы едем в этом тряском вагоне. Такого еще не было ни разу. Обычно управление ставило четкую задачу: пойдите туда-то, принесите то-то. Живое или мертвое. А закулисные игры больших дядь вам, товарищи солдаты, знать необязательно. А то много будете знать — скоро состаритесь и умрете.
А теперь все несколько наоборот. Вся политическая обстановка как на ладони. Впрочем, если бы я пристально следил за политикой, до всего, что рассказал нам генерал Голубков, мог бы и сам допереть. Док же допер. Такой политпросвет они нам на пару устроили...
* * *
— Мы вас слушаем, Константин Дмитриевич.
— Через три недели папа прилетает в Киев.
Боцман не выдержал:
— В гости к дяде?
— Заткнись, — оборвал его Артист. Сказал-таки свое веское слово.
— Вы знаете реакцию разных общественных течений на предстоящий визит?
— Нетрудно предугадать, даже не зная, — рассудил Док. — Православные против, все остальные — за.
— Ваше мнение, какова цель визита?
— Да та же, что и у тевтонов на Чудском озере — экспансия на восток.
— Все, наверное, слышали, что говорит по этому поводу патриарх и как на это реагируют, ну, скажем, в прессе?
— Патриарх — не политик, он говорит то, что подсказывает ему вера.
Получалось, что Голубков и Док дают нам политинформацию в виде вопросов и ответов. Все молчали, ждали, куда же повернет тему Голубков.
— Вам известно, к какой конфессии принадлежит президент?
— В прессе мелькало, что он иногда ходит ко причастию. Плюс его отношения с Алексием II...
— А теперь представьте себе картинку: папа в Киеве, а где-нибудь в России в это же самое время — волна погромов.
— Еврейских? — живо поинтересовался Артист. Похоже, наставало его время для шуток.
— Может, и еврейских, — усмехнулся Голубков. — Но думаю, главным образом мусульманских...
— И что, это все свалят на Православную церковь? — высказал догадку Боцман.
— Нет, — мрачно сказал Док. — Это все свалят на Россию.
— Правильно, — поощрил Дока Голубков. — При Ельцине такие провокации ударили бы только по Церкви. Ну, есть в России такие страшные экстремисты, православными называются, пусть Россия сама и выкручивается. А теперь — раз это все чуть ли не в присутствии папы — почему бы каким-нибудь отважным миротворцам не защитить угнетаемых Радуева и его друзей?
— Косовский вариант, — резюмировал умный Док.
— Вплоть до того.
— И кто за этим всем стоит?
— У управления пока нет такой точной информации. Знаем, что иностранные спецслужбы...
— Наша задача? — спросил я.
— Подожди, — улыбнулся Голубков. — Политинформация еще не кончена. Что вам известно об американской системе противоракетной обороны?
— То же, что и всем. США хотят защититься от стран-изгоев.
— Лапша. Туфта, — возмутился Док. — У стран-изгоев нет ничего, кроме наших СКАДов.
— Вывод? Вывод сделал я:
— На карте мира должна появиться еще одна страна-изгой. Стало быть, именно косовский вариант...
* * *
Ночь.
Поезд набрал скорость, и нас перестало болтать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112