Тяньшанский сел, но не успокоился — все так же потирал руки и скалился.
— Серега, нам нужна взрывчатка. Мощная и много.
Серега сжал кулаки, затряс ими и захохотал страшно. Так, наверное, хохочут восставшие из гроба, поймав запоздалого прохожего.
— Что, взрывать будем? Взорвать их всех, гадов! Всех фашистов!!!
— Серега, успокойся. Взрывать будем, только ты не кричи.
Замогильный хохот тут же прекратился. Серега сосредоточился.
— Нитроглицерин у меня не получается. Вот. — Он тут же нашел клочок бумаги и карандаш и поехал чертать формулы.
— Ну так получи что-нибудь другое, — остановил его Борода.
— Аммонал могу сделать. Но кислоты мало. Азотной. Аммиак еще нужен, но с ним проще.
— Мы найдем кислоту. Аммиак купим. Нашатырный спирт сойдет?
— Сойдет, но его нужно много.
— Будет. Еще, Серега, нам надо золото переплавить.
— Буржуя замесили?
— Да, и очень крупного.
— Сделаем, муфельная печь работает.
Борода вывалил на стол перстни, запястья и цепи. Серега преобразился. Постоянная страшноватая ухмылка слетела с лица. Руки из чудовищных кочерег превратились в умелый инструмент. Даже голос у него изменился.
— Не жалко?
— Все это будет в розыске.
— Камушки красивые... Хочешь оставить?
— Хочу, но нежелательно. Лучше уничтожить.
— Рыжье пойдет как лом. Даже не как лом, а как сырье. По девять сдам, но не все сразу. Тут много, граммов двести пятьдесят.
— Золото есть еще. Надо сдать все сразу. Можно по восемь, по семь, даже по шесть.
— Тогда не плавить. Тогда азотной кислотой. Только ее очень много надо. Растворить, порошок осадить, его и толкать.
— Сколько кислоты надо?
— Сколько золота?
— Еще килограмм.
— Двадцать литров концентрированной. Для начала.
— И на аммонал.
— Да, надо еще.
— Будем искать. Я рыжье у тебя оставлю. Ты его для начала переплавь, а камушки сожги.
— Жалко...
— Надо, Серега.
— Сожгу.
Прощание с Серегой выглядело странно. Отворяя нам дверь, он прошептал:
— Смерть фашистам!
— Смерть! — откликнулся Борода и посмотрел на меня.
— Смерть! — пришлось отозваться и мне.
...От Тяньшанского я вышел несколько обалдевший.
— Борода, это что, еще один подпольщик?
— Это подпольщик-одиночка.
— Ты доверяешь ему довольно серьезные вещи...
— Он не будет работать ради денег. Он экстремал. Ненавидит все, что связано с национализмом. За идею расшибется в лепешку. Он учился со мной в школе на год старше.
— Старше?
— У него борода не растет. Он в детстве переболел страшно, даже не знаю чем. И сам он не знает, родители ему не говорят. У него беда с половыми признаками, он женщинами не интересуется. Но интеллект мощнейший, память феноменальная. Он аспирантом был. Химик. Знает больше любого академика. Но защититься ему не дали, придрались, хрен уже помнит к чему, и перевели в лаборанты. Ты не бойся, он нас не выдаст. Видел его руки? Это он взрывал «фашистов». Слава богу, не нарвался по-крупному. Готовил заряд под Шкеля, бывшего шефа УНА-УНСО. Спешил, и взрыватель сработал у него в руках. Руки ему разорвало на куски, еле потом сшили. Но главное, основной заряд не сдетонировал, а то бы...
— Слушай, а он в своем уме?
— Ну конечно же нет. С головой у него проблемы во всем, что не касается химии. Но не выдаст и под пытками. Будет кричать: «Смерть фашистам!» — и с этими словами на устах и умрет.
— Что он с золотом собирается делать?
— Он бодяжит вот уже лет шесть.
— Это как?
— Здесь все предприятия остановились как раз лет семь назад. Многие из них были оборудованы электронными приборами, содержащими золото. Все это потихоньку разворовывалось. Нашлись умельцы, которые стали сами добывать золотишко из разъемов, микросхем и прочего хлама. Серега как раз тогда оказался в лаборантах. Он разработал свои методы, и хлам понесли к нему. У него потери были меньше, чем у других, в расчетах он абсолютно честен, так что клиентов хватает. Собственно, с этого он и живет. Имеет процент.
— С нас он сколько возьмет?
— Нисколько. Но будет правильно, если мы ему отстегнем.
— Где мы возьмем столько кислоты?
— Купим.
— Где?
— Поехали.
* * *
Кислоту мы купили в НИИ полиграфии и недорого. Пойманным микроавтобусом доставили три двадцатилитровые фляги, заколоченные в реечные переплеты и укутанные стружкой, в политех. Нашатырь купили оптом у фармацевтов. Серега просил зайти через два дня. Аммонал уже будет, а вот с деньгами сложнее. Его покупатели не рассчитаны на такие объемы.
Я отправился в нашу штаб-квартиру, а Борода пошел на поиски боеприпасов для наших помп.
* * *
Борода пропадал где-то до вечера и ввернулся ни с чем. А вскоре явился и Боцман, у которого было задание установить наружное наблюдение за Тарасом Зайшлым, нашим последним шансом на информацию. Зная Боцмана как человека, который при любых обстоятельствах сохраняет полное спокойствие, могу утверждать, что он был сильно потрясен.
— Насколько я понял, — докладывал Боцман, — в СНПУ было совещание. Вышли толпой около половины восьмого. Зайшлый с холуями проследовал через проспект к пятачку, где парковал машину. Сказал что-то холуям, и они разошлись. Сел в тачку. В это время к нему подошел дворник. Этакий дедок. Идет, машет чего-то руками — видимо, решил доложить владельцу богатой машины о попытках местной шпаны снять зеркальца или вынуть магнитолу. Надо понимать, хотел огрести пару гривен в виде чаевых без особых физических затрат. Потом Зайшлый почему-то посадил дворника в машину, и они уехали вместе. Я помчался на Саксаганского, к дому Зайшлого, но он туда не прибыл. Несколько раз выходила жена, смотрела вдоль улицы, но он так и не приехал.
— Дед, — сказал Борода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112