— Вольно, — сказал он. — Наметили программу?
— Так точно, — доложил Ковшов. — Выходим на тридцатикилометровый кросс с полной выкладкой с зачетом времени.
— А не круто сразу-то?
— Они сами предложили.
— Ну, попробуйте. — Подполковник оглядел нас критическим взглядом и неодобрительно покачал головой:
— Вырядили вас! Хуже старья не нашлось?
Переодеть. Во все новое. В то, в чем они пойдут на задание. Подогнать все как на парад. Скажи на складе: я приказал.
— Слушаюсь! — вытянулся Ковшов.
— На какое задание? — поинтересовался я.
— Узнаете. В свое время.
* * *
К проходной КПП, от которой начался наш марш-бросок, мы вернулись через три часа десять минут. В норму не уложились по не зависящим от нас причинам.
Возле КПП нас поджидал подполковник.
— Неплохо, — взглянув на часы, заметил он. — Очень даже неплохо. Когда, по-твоему, они будут готовы?
— Хоть сегодня, — буркнул Ковшов, мокрый как мышь.
— Не горячишься? — спросил подполковник.
— Да они перли, как лоси! Да еще, это… — Ну-ну. Что это?
— "Что", «что»! Меня на себе волокли! Почти полпути!
— Не наговаривайте на себя, товарищ младший лейтенант, — мягко укорил его Муха.
— Всего каких-нибудь пять-шесть километров, было бы о чем говорить!
— Вот даже как. Значит, и верно, готовы. Очень хорошо. Но не сегодня, нет. — Подполковник посмотрел на часы, немного подумал и заключил:
— Завтра. А пока получите что положено и можете отдыхать.
— Товарищ подполковник, а что нам положено? — спросил Боцман.
И получил исчерпывающий ответ:
— Что положено, то и положено.
* * *
А положено нам было вот что:
Комплект тактического снаряжения «Выдра-ЗМ» — 5 штук.
Пистолет бесшумный самозарядный ПСС калибра 7,62 мм с четырьмя обоймами по шесть патронов в каждой — 5 штук.
Пистолет-пулемет АЕК-919К «Каштан» — 5 штук.
Патроны для «Каштана» — 4500 штук.
Бесшумная снайперская винтовка ВСС «Винторез» с оптическим прицелом ПСО‑1 и ночным прицелом НСПУМ-3 — 1 штука.
Патроны для «Винтореза» — 60 штук.
Нож выживания «Оборотень-2» в комплекте с метательным ножом «Оса» и мини-ножом «Робинзон» — 5 штук.
Нож разведчика стреляющий НРС — 5 штук.
Самовзводный гранатомет РГ-6 с шестирядным барабаном револьверного типа — 3 штуки.
Ручной зенитно-ракетный комплекс «Игла» с определителем «свой — чужой» и ракетой со стартовым ускорителем — 2 штуки.
Светошумовые гранаты — 20 штук.
Ручные гранаты Ф-1 — 20 штук.
Радиостанция космической связи «Селена-5» — 1 штука.
Шифровальный прибор «Азимут» — 1 штука.
Бинокль ночной БН-2 — 3 штуки.
Взрывчатка пластиковая — 6 кг.
Радиовзрыватели — 20 штук.
И др.
— Мама ро’дная! — только и сказал Артист.
* * *
На следующее утро я проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза и не сразу сообразил, где это я нахожусь. Потом понял. В офицерской казарме. Точнее, в комнате одноэтажного сборно-щитового дома вроде тех, что стоят в подмосковных пионерлагерях. Три десятка таких домов, покрашенных в веселенький зеленый цвет, тянулись шеренгой вдоль бетонной ограды среди мачтовых сосен. К ним вели посыпанные песком дорожки, это еще больше усиливало сходство с большим пионерским лагерем.
В комнате стояло десять железных коек, пять были пустые, на остальных дрыхли ребята. Снаружи пробивался свет раннего утра. Над моей койкой возвышался младший лейтенант Ковшов. Заметив, что я проснулся, он приложил палец к губам:
— Тихо.
— Подъем? — спросил я.
— Нет. Оденься и выйди.
Он прошел к выходу, осторожно наступая на скрипучие половицы. Я взглянул на часы. Что за черт? Еще целых полчаса можно было поспать! После вчерашнего марш-броска все мышцы ныли, требовали хорошей разминки. Но с этим, похоже, придется погодить.
Ковшов ждал меня на крыльце, прохаживаясь от одних перилец к другим и бросая рассеянные взгляды окрест. Лагерь был пуст, чист, будто бы вымер. Ни единого движения у казарм, на плацу, у бетонных боксов с автомобилями и бронетехникой.
Лишь вдалеке, возле будки КПП, солдаты из ночного караула мели дорожки.
Ковшов был чисто выбрит, подтянут и мрачен, как носорог.
— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — сообщил он. — Но сначала хочу спросить.
Ты сказал вчера, что я офицер новой формации. Которая тебе непонятна. Что тебе непонятно?
— Охренел?! — возмутился я. — Ты меня поднял, чтобы спросить об этой фигне?
— Это не фигня. Я долго думал о смысле жизни… — Как?! — поразился я.
— А что? — удивился Ковшов.
— Ничего. Не обращай внимания, я еще не проснулся. Значит, ты думал о смысле жизни. И что придумал?
— Возрождение России начнется с армии. Но сначала должна возродиться сама армия.
Дух армии — железная дисциплина. Верность долгу. Офицерская честь. Офицерами всегда были лучшие люди России. Не так, скажешь?
До чего же приятно разговаривать на такие темы без двадцати шесть утра!
— В старой России офицерами были дворяне, — сказал я, с трудом подавляя зевок. — Самая образованная часть общества, это верно. Но лучшая? Не уверен. А в советские времена в офицеры шли те, кто уже в восемнадцать лет высчитывал, какая у него будет пенсия по выслуге.
— Но ты же сам был офицером!
— Был, — согласился я. — Потому что отец не мог меня кормить, пока я учусь в институте. Если бы мог, я стал бы физиком.
— Физики тоже нужны, — подумав, сказал Ковшов. — Но офицеры нужней. Настоящие. А не пьянь и ворюги. С этим-то ты согласен?
— Кто бы спорил.
— А почему же сказал, что офицеры новой формации тебе не нравятся?
— Я сказал, что не знаю, откуда такие, как ты, берутся. И я действительно этого не знаю.
— Надоел этот бардак, оттуда и берутся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109