Выпив для крепости сна коньяку, Семен Андреевич приказал своим людям не беспокоить его, пока сам не проснется, и отправился на второй этаж в спальню.
Помощник с одним из охранников расположились в соседней к спальне комнате, шофер примостился на диванчике в холле первого этажа, а второй охранник, по договоренности с напарником, остался бодрствовать до утра. Он запер входную дверь, включил охранную сигнализацию, не позволяющую проникнуть на территорию дачи чужим, и по привычке прошелся по особняку, проверяя надежность запоров у окон и дверей. Все, как всегда, было в идеальном порядке. Охранник сел в кресло, расположенное на втором этаже у лестницы, ведущей вниз, взял недавно начатый детектив и углубился в чтение.
Когда дорогие напольные часы пробили на первом этаже десять утра, он разбудил напарника. Тот сменил его на посту, и вплоть до трех часов дня дачный особняк Степанова был погружен в тишину и покой — до тех пор, пока помощник не решил поинтересоваться, насколько крепко спит его шеф. Помощник приоткрыл незапертую дверь спальни и прислушался к тому, что происходит в комнате. Он не услышал даже дыхания, и это его насторожило: обычно Степанов спал, шумно сопя носом и ворочаясь с бока на бок. Помощник открыл дверь пошире и увидел то, что заставило его содрогнуться...
Генерал армии Степанов висел в петле, сделанной из шнура от портьер. Веревка была привязана к крюку люстры; на генерале были надеты спортивные штаны и майка, под ногами на полу валялся опрокинутый стул. Посиневшее от удушья лицо Семена Андреевича было искажено гримасой то ли боли, то ли злобы; из открытого рта свисал распухший язык, глаза закатились вверх, а пальцы рук были растопырены так, как будто генерал в свои последние минуты пытался махать ими, словно крыльями...
Помощник выскочил в коридор и побежал за охранниками. Когда они втроем снова очутились в спальне, помощник обратил внимание, что на тумбочке рядом с генеральской постелью лежит исписанный лист бумаги.
— Леша, посмотри, что там, — попросил он охранника.
Тот, стараясь не оставлять следов, взял листок и протянул его помощнику. Это была предсмертная записка.
— "Ухожу из жизни, — прочел вслух помощник, — потому, что совершил ошибку, не совместимую с честью русского генерала. Прошу командование не порочить мое имя, так как моя смерть искупает эту ошибку. Люся! Прости за все! И скажи Наташке, что я ее очень люблю. Генерал Степанов".
Помощник хорошо знал почерк своего шефа, и у него не было ни капли сомнения в том, что эту записку написал именно генерал. Прочтя ее, он сложил листок вдвое и положил к себе в карман: он знал, что ему придется ознакомить с этой бумагой родственников Степанова — жену Людмилу и дочь Наталью.
В спальне повисла тяжелая, мрачная тишина. Нелепая смерть генерала была настолько неожиданна, что ни у кого из здесь присутствующих не находилось слов, чтобы нарушить молчание.
— Да, дела... — наконец сказал один из охранников. — Вася, вызывай милицию, — сказал он помощнику, — ничего в комнате не трогать, пока они ее не осмотрят!
— А ты что, допускаешь, что... — второй охранник не стал договаривать фразы.
— Этот вариант я не исключаю, — откликнулся первый, — уж слишком все неожиданно... Василий, у генерала были в последнее время какие-нибудь крупные проблемы?
— А когда их не было? — огрызнулся помощник. — Слушай, кончай тут... — он не нашел слов, чтобы выплеснуть поселившуюся в нем злость, и от бессилья просто выругался, — говно мутить! Человека больше нет, какая разница, как его не стало? Лучше о себе подумай!
— А ты чего на меня баллоны катишь? — взвился первый охранник.
— Да то! Если бы ты сработал как положено, то Семен Андреевич сейчас бы тут не висел! Смотреть надо было в оба, а не рассиживать в кресле с детективом!..
— Хорош вам! — одернул их второй охранник. — Ты, Вася, иди лучше позвони в милицию. А я сообщу в министерство. Вот, бляха-муха, сейчас там такой шум поднимется!..
— Постойте... Сначала надо его снять... — возразил помощник.
— Не надо ничего здесь трогать, — сказал второй охранник, — пусть милиция его снимет, — может, Саня прав: если генералу помогли влезть в петлю, лучше будет оставить все, как было...
— Ну и сволочи же вы! — сказал в сердцах помощник и вышел из спальни, сильно хлопнув дверью.
Охранники потянулись следом за ним.
Вскоре во дворе дачи нельзя было протолкнуться от примчавшихся сюда людей и машин. Но ни один из присутствующих здесь людей так и не узнал, почему зам министра обороны генерал армии Степанов решился закончить свою жизнь самоубийством... Об этом знали только трое человек: один из них — полковник контрразведки Кузнецов — отдал приказ, а двое его подчиненных — киллеров-ликвидаторов — «помогли» генералу уйти из жизни; проникнув ночью на дачу Степанова, ликвидаторы брызнули генералу в лицо струей специального аэрозоля, от которого человек даже с сильной волей полностью терял контроль над собой, затем заставили написать под диктовку записку, а потом помогли ему залезть в петлю.
Первый зам министра обороны, узнав от помощника о неожиданном уходе из жизни своего заместителя, только вздохнул. «Видит Бог, — подумал министр, — я этого не хотел... Это ты, Семен, сам меня вынудил...»
* * *
Полковник Гержа, несмотря на приказ Савченко прекратить все следственно-розыскные мероприятия, не стал возвращаться в Москву из Рязани, где его застал приказ, а снова отправился в Поволжье: его тревожило, что они с Сухотиным, откинув чеченский след, сделали роковую ошибку...
Полковник оказался в городе вовремя: в местном УВД получили наводку на один особняк, расположенный неподалеку от города, и сейчас готовились провести в нем так называемую зачистку — задержание и доскональный обыск всех, кто будет находиться на этот момент в доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83